Ларри Нивен - Дети Мира-кольца

– Нет. Мелодист разумнее нас с тобой, но и он не может действовать наобум.

– Где он?

– На некотором расстоянии, если двигаться вверх по дуге.

– Ты явился сюда исследовать взрыв антивещества. Но оставил свои средства передвижения, когда тебя забрали на корабль АРМ.

Хануман никак не реагировал. Прозерпина продолжала:

– У тебя нет транспорта. А у меня - только этот магнитный корабль. Если делать другой, это задержит нас на много дней. Можем мы как-то сэкономить время?

– Я должен проводить тебя к Мелодисту.

Прозерпина обдумала предложение. Могла ли она найти способ защититься? Или пришло время умирать, если таково будет решение Мелодиста?

– Сначала я приму здесь кое-какие меры безопасности, - сказала она. - Подожди до завтрашнего вечера.

Луис Ву не чувствовал себя несчастным. Он получил длительный отдых, лежа ничком в камере интенсивного лечения. Все о нем забыли. Пусть пока другие разбираются с Пограничной войной, с баками, с топливом из антивещества, с играми защитников. Он дремал и думал, дремал…

И в конце концов уснул - или был принужден к этому. А проснулся под высокими темными деревьями. Массивный медицинский агрегат с корабля АРМ больше не был подключен к кораблю Прозерпины. А сама она стояла над Луисом.

Он попытался не показать, как его испугало то, что она вернулась одна. Хануману следовало оставаться с остальными: он был их защитником.

– Тебе лучше? - спросила Прозерпина.

– Проверь показания приборов, - сказал Луис.

Она приняла его слова всерьез.

– Ты поправляешься. Получаешь питательные и успокаивающие вещества. - Она постучала по экрану. - Если бы ты не имел внутренние повреждения, то не получал бы вот этих вводимых тебе препаратов. Их лечебное воздействие еще продолжается. А вот эта, другая смесь, похоже, приготовлена на основе корня «древа жизни» или каком-то его синтетическом аналоге, но машина не подает его в тебя ни капельки.

– Правда? «Древо жизни»? Препарат, который…

– Вот здесь, в этой трубке.

Луис попытался сесть.

– Не вижу.

Она нарисовала в воздухе какой-то знак. Этот символ был знаком Луису - торговая марка полутысячелетней давности.

– Стимулятор жизнедеятельности.

– Препарат, предназначенный для восстановления изношенного тела бридера? Тебе он не нужен. Ты старый человек, ставший молодым. Этот стимулятор - тоже один из секретов Мелодиста?

Луис прищурился.

– Нет. Это, наверное, один из секретов АРМ. - Он еще ребенком слышал, что этот стимулятор был создан в результате генетических манипуляций с растением амброзия. И сейчас ему неожиданно пришло в голову, что лечение с целью продления жизни было внедрено и, как утверждают, навсегда изменило человеческую природу примерно через двести лет после того, как инопланетный корабль с защитником достиг Солнечной системы. Эти факты вполне увязывались друг с другом.

– Ты вполне можешь иметь детей. Я способна чувствовать это. - Роксани что-то говорила о препаратах, делающих женщину стерильной.

Луис улыбнулся. Как мог бесполый защитник понимать подобные вещи?

– Я ухаживал за женщиной по имени Пола Черенкова, - сказал он. - И знал, что она хотела детей. У меня было обыкновение время от времени сбегать из области Человеческого космоса. И я всегда думал, что как-нибудь привезу контрабандой что-то очень ценное… но так и не сделал этого. В тот раз я отправился на Джинкс…

На одних планетах, когда дело доходит до демографического взрыва, рассуждают в точности как жители равнин. В других мирах не хватает места для обитания. Но на Джинксе не так! Когда требуется новая территория, то на очередной части планеты условия переделываются под близкие к земным.

Затем Пола покинула Землю, потому что хотела большую семью.

Спустя несколько лет я доставил в пределы Известного космоса ряд интеллектуально развитых существ. Объединенные Нации хотели предоставить мне право на рождение за то, что я первый встретился с триноками и затем выполнял обязанности их первого посла. Но когда Несс предложил мне отправиться с ним на Мир-кольцо, я согласился.

Прозерпина положила руки ему на живот и начала водить ладонями. Ощутимо надавила на левый бок.

– Здесь когда-то давно были повреждены внутренности? - спросила она.

– Да.

– Остался слабый след. Вот на этом шатающемся ребре - след свежих переломов…

– А-ах!

Руки защитницы ощупывали его затекшие бедра - ощущение было такое, словно по телу катается десяток грецких орехов, - затем начали опускаться к ногам.