М Емцев - Черный ящик Цереры

Патлач прищурился.

- Совершенно срочно нужно получить с одного будущего нобелевского лауреата небольшой должок за контрабандный японский транзистор.

Мильч покраснел.

- Была же договоренность на конец того месяца, - проговорил он.

- Что делать, времена меняются, цены подымаются, - беспечно сказал Патлач. - Нужны башли. Сегодня!

- Я сейчас не могу, - глухо ответил Мильч.

Патлач помолчал, расковыривая носком узкого туфля шов на пластиковом полу.

- Я так и думал. Эти мне Эйнштейны без сберкнижки. Тогда вот...

Он вынул из кармана пиджака плоскую длинную коробку.

- Небольшая услуга. Пусть полежит здесь денька два. В субботу принесешь к "Веге".

- Нет, - сердито сказал Мильч. Его и без того тонкие губы сжались в ниточку.

- Не надо, - мирно сказал Патлач.

- Что не надо? - возмутился Мильч.

- Не надо спорить. Моя просьба - пустяк, и ее следует исполнить.

В голосе Патлача было что-то, заставившее Мильча протянуть руку к коробке. Едва опустив ее в карман, он обнаружил, что собеседника уже нет. Был и исчез. Растаял, как эфемерида. Мильч тихонько ругнулся и пошел в лабораторию. Хорошо, что никто не видел.

Обыкновенный шантаж, размышлял он, садясь за столик, заваленный диаграммами от электронных потенциометров. Сначала ты покупаешь у своего полуприятеля импортный приемник. Очаровательную сверкающую безотказную штучку. Назло соседям и друзьям, на зависть случайным знакомым и прохожим. Их взгляды греют твою душу. Ты единственный обладатель вещи редкостной, почти уникальной. Потом тебе говорят, что твой идеал контрабандный. Может быть, кого-то где-то схватят и тебе придется фигурировать. Процесс, огласка, реакция на работе, реакция дома, реакция в институте. Сплошная химия. И вот неуверенной рукой ты впервые берешь краденую вещь, чтобы спрятать ее от усталой, сбившейся с ног милиции. Ты уже преступник, соучастник, барахольщик. Впрочем, у них, кажется, имеется точное определение для тех, кто прячет краденое. Как это... Неважно, Мильч, ты не помог майору Петрову с проницательным взглядом светло-серых глаз, и бедняга будет курить до утра в своем кабинете папиросы "Казбек". Ты покатился по дорожке, усеянной розами и шипами комфорта.

А что делать? За красивую жизнь приходится платить устойчивым советским рублем и красными кровяными тельцами. Тельца объединяются. Золото с эритроцитом.

- Роби, о чем замечтался? Готовь решетку. Дифрактометр запустим после обеда.

Ее приготовят другие. Вернее, она уже готова и ждет новых рук и новых глаз. Самая легкомысленная конструкция, придуманная людьми, это тюремная решетка. Ни одну любовницу не ласкают так долго и жадно, не спуская с нее восторженного взгляда, как это неостроумное сооружение из металла. Поклонники у нее не переводятся. Неужели же карие с поволокой глаза Роберта Мильча должны будут созерцать стальную абстракцию, ставшую на его пути к комфорту? Что же, это не исключено. Возможно, майор Петров уже записал эту коробку под тридцать шестым номером в длинном списке вещественных доказательств. А возможно... Все возможно!

Мильч осмотрелся.

Вот стол, диаграммы, приборы, сотрудники, окно, солнце за ним, но... где я? Меня уже нет здесь, я ушел в иные дали... А может, выбросить? Есть же канализация, она собирает всякие отбросы, Так почему бы ей не принять в свое лоно ошибку, промах и неудачу человека? Отличная система, человек нагрешил, наблудил, накуролесил, потом понял, сходил куда надо и очистился.

Но, может, ничего страшного? Просто ловкий ход Патлача, чтобы затянуть в их капеллу. А капелла у них страшная, дегтеобразная. Но тогда, чтобы скомпрометировать меня, нужно пустить по этому следу майора Петрова. Возможно, этот сероглазый товарищ уже набирает номер телефона нашего института и тогда... Срочно выбросить?

Подумаешь, деньги за транзистор. Отдам через месяц. Контрабанда? А откуда знал?

Мильч встает и идет к двери, придерживая полу пиджака.

- У вас болят зубы, Роберт? - спрашивает кандидат физико-математических наук Епашкина.

- Одаряет же природа людей, - отвечает Мильч. - В вашем лице, Ольга Ивановна, блестяще сочетался врач-электрик и физик-терапевт.

- Вам следует еще поработать над своим остроумием, Роберт, - говорит Епашкина, - в таком виде оно недопустимо для пользования в общественных местах.

- Мой юмор носит камерный характер, Я горжусь этим.

Мильч бежит в туалет. Запирается, судорожно срывает обертку с коробки и открывает ее. Дюжина золотых часов с кольцевыми браслетами! Лежа на черном бархате, они напоминают членистое тело неведомого насекомого. Мильч несколько секунд оцепенело смотрит на часы, затем осторожно вынимает одну пару.