К. Андреев - Фантастика-1963

Он так и сказал: “нужно проверить”. И в этих словах Артема было что-то необычное… Мне даже вспомнилось восклицание одного из ребят: “Сила!” Но я сказал:

— В мою задачу не входит “переманивать” вас в среду гуманитариев. Я хотел только чуть-чуть заинтересовать вас искусством древних, их историей. Все-таки знакомство с искусством облагораживает человека.

— А совместный труд над решением нужных человеку задач не облагораживает? — спросил Артем, поднимаясь.

Он быстро вышел из класса, и кто-то заметил:

— Артем — прямиком в лабораторию…

Больше я его не видел до того самого памятного дня, когда он сам подошел ко мне и, чуть смущаясь, сказал:

— У меня все готово, мы можем хоть сейчас отправиться на его розыски.

— На розыски? Но кого мы будем разыскивать?

— Как кого? Гомера.

Я расхохотался.

— Но Гомера нужно “искать” в древних рукописях, анализируя и сличая тексты, погружаясь в бездну комментариев…

— Или погружаясь в бездну времени, — заметил Артем. — Машина готова… Я думал, что вы согласитесь…

Я так растерялся, что дал Артему увести себя в лабораторию. Там у окна стоял какой-то аппарат, сверкающий полированным металлом, но в общем очень похожий на аккумуляторную тележку двадцатого века.

Я сел на металлическое сиденье. Артем поместился рядом. Сейчас, положа руку на сердце, могу сказать, что у меня и в мыслях не было ничего серьезного. Я думал, что Артем просто решил меня разыграть и, смеясь, сознается в шутке, но ничего подобного не произошло. Он наклонился к пульту управления, и вдруг стены лаборатории стали медленно расплываться перед глазами. Появились смутные очертания каких-то человеческих фигур, странными движениями разбирали они стены лаборатории…

Вспыхнуло на мгновение солнце и тотчас же погасло…

Я пришел в себя не сразу. Наша “тележка” катилась вниз по каменистой дороге. Вокруг зеленели рощи, а солнце было высоко в небе. Артем остановил тележку у поворота, за которым виднелось море.

— Где мы? — спросил я.

— Сейчас узнаем, — ответил Артем.

Он легко выпрыгнул из “тележки” и стал быстро подниматься на холм. Там наверху сидел какой-то человек в желтой одежде необычного покроя, но когда он встал и поклонился Артему, я увидел, что рукава одежды отрезаны. “Да ведь это хитон!” — подумал я. За холмом сразу же начались крутые склоны, а там вдалеке высились скалистые громады.

И вновь будто чей-то голос прошептал: “Олимп… Это Олимп…” Артем вприпрыжку сбежал по склону холма. Торопливо уселся на сиденье.

— Так что вы узнали?

— Все в порядке. Козопас сказал, что Гомер уже умер, но дед козопаса помнил поэта хорошо…

— Сейчас какое столетие? — спросил я, так до конца и не веря в то, что все происходящее не снится мне.

— Сейчас? — Артем наклонился к приборам перед собой, покрутил пуговку над чем-то, напоминающим спидометр. — Мы в двенадцатом столетии… до нашей эры, разумеется…

Было еще несколько “остановок”, и вот последняя. Мы остановились посредине широкого луга.

Смеркалось. Чья-то песня донеслась из маленького селения, низенькие домики которого выглядывали из-за деревьев. Вокруг никого не было. Артем попросил меня привстать, достал из-под сиденья сверток и, развернув его, протянул мне бутерброд с сыром.

— Где мы сейчас?

— Боюсь, что на этот раз перелет…

Артем с аппетитом откусил громадный кусок бутерброда и вдруг, толкнув меня в бок, указал рукой в сторону селения. Оттуда во весь мах скакал по росистой траве всадник. Он быстро приближался, и звон его доспехов заглушил и собачий лай, и песню, и неумолчный звон кузнечиков. Всадник подскакал к нам и в удивлении остановился, подняв правой рукой тяжелое копье. Я вобрал голову в плечи, ожидая, что сейчас на нас обрушится удар, но Артем, не поднимаясь с сиденья, поднял руку с газетным свертком и громко приветствовал всадника по-эолийски.

— Радуйся! — сказал Артем. — Радуйся!

— Радуйся и ты, юный воин, и ты, почтенный человек, — ответил всадник и спрыгнул с коня.

— Мы ищем Гомера, — сказал Артем. — Вы не видели его?

— Гомера?.. — переспросил воин. — Гомера… Но я не знаю такого базилея… Или, может быть, это простой свинопас, убежавший из вашего дома?

— Нет, он слагает песни…

— Слагает песни? Так это нищий певец! Он был у нас вчера и долго пел на площади, но, да падет на мою голову проклятие богов, если кто-нибудь из нас подал ему хотя бы старую кость… В других местах ему лучше, там еще есть глупые псы, что забыли, чего нам стоила Троя… Этот нищий ушел по дороге к морю…