Сергей Кузнецов - Полигон

– Не знаю. Нужно как-то передать Митьку моей маме...

– Я отнесу его, – сказала она безнадежно. – Дай адрес...

– Ты уверена, что хочешь это сделать?

Отвернувшись, она помотала головой.

– Маша, – сказал я. – Когда доберетесь до мамы... Я знаю, что доберетесь. Останься у нее. Скажи – я просил. Она хорошая тетка, со своими странностями, конечно... Пожилой человек, нуждается в помощи. Не бросай ее. Не возвращайся к Каракурту.

Она все не оборачивалась.

– И прости меня.

Она повернулась. Ее глаза были совершенно сухими.

– Мне не за что тебя прощать. Пошли.

Мы выбрались из подвала полуразрушенного административного здания напротив ДК. Дождь стоял стеной, как в первое мое утро в этом мире.

– Вам туда. – Я махнул рукой и назвал адрес. – Берегите себя.

– И ты, – сказала Маша, прижимая к себе Митьку. – Ты остаешься один. Постарайся не погибнуть. Прощай. Думаю, мы больше не увидимся.

– Я тебя найду, – убежденно сказал я. – Там, в моем мире.

Она грустно улыбнулась и пошла, не оглядываясь.

Я повернул в противоположную сторону – на Площадь Строителей. К супермаркету «Центральный». Именно в нем, по словам Харона, сейчас находился Выход.

Здание едва виднелось сквозь плотную завесу дождя: трехэтажное, модерновое, похожее на космическую станцию из фильмов Лукаса.

Внутри, на восьмом этаже (Харон никак не объяснил мне этот феномен; «прими его как данность», сказал он) я должен найти двери, в точности соответствующие дверям в приемную заместителя директора Николая Николаевича.

«Ни в коем случае не пользуйся лифтом, – первое наставление Харона. – Ни один из них не довезет тебя до восьмого этажа. Высадит на другом, зато после этого ты ни за что и никак не попадешь на восьмой».

Обойдя сломанный шлагбаум, я пересек площадку перед входом и осмотрелся. Внешне все выглядело так, как две недели назад, когда я уходил. Я осторожно заглянул внутрь.

«Ни на секунду не расслабляйся. Ловушек много, я не имею права раскрывать их все. Но если ты будешь собран и внимателен — не попадешь ни в одну».

Огромный мускулистый черный дог летел на меня из-за полуповаленной стойки с напитками. Я отпрянул в сторону – и он в прыжке изменил направление... и врезался в тяжелую стеклянную створку дверей.

– Что ж ты такая тупая псина? – в яростном возбуждении заорал я собаке; она рычала и бешено лаяла, кидаясь на дверь, обливая ее белой тягучей слюной. – Второй раз я тебя обманываю, и второй раз ты попадаешься! Смотри: сейчас будет третий!

И я сунулся к проему между неработающими дверьми.

Собака оказалась там одновременно со мной; ее чудовищные челюсти лязгнули, и я выстрелил прямо ей в пасть.

« Не ходи по залу — не ищи прошлого . Может быть, тела твоих товарищей все еще лежат там, где ты их оставил, а может, и нет. Но как только ты переступишь порог, время понесется в два, в три, в четыре раза быстрее. Задача всех — и времени в том числе — не дать тебе уйти».

Я понесся через зал, не глядя по сторонам, лишь ощущая тяжелый дух мертвечины и давно испортившихся продуктов. Я несся к двери, ведущей на лестницу. Она оказалась заперта. Я расстрелял замок, но что-то насторожило меня. Вернулся в зал, отыскал в одной из касс разломанный и опустошенный кассовый аппарат, взял его, вернулся к двери и метнул.

Я попал точно в растяжку, к которой крепились две ручные гранаты. Грохнул двойной взрыв, низ лестничного пролета был разрушен.

– Вот он! – закричали справа из глубины зала. Воздух прошили автоматные очереди.

Я рванул вперед.

«Между вторым и третьим этажами должна закончиться последняя обойма твоего автомата. Не двигайся дальше, пока не потратишь ее — ты не сможешь оторваться».

Так вот что имелось в виду! Ко второму этажу они почти нагнали меня (как им удалось это сделать столь стремительно?!). Я вжался в угол на площадке и расстрелял всю обойму, уложив четверых преследователей и ранив одного. Двое оставшихся с воплями понеслись вниз. Вслед им я бросил ставший бесполезным АКМ.

Вспотевший, мокрый насквозь от дождя, возбужденный, я тем не менее все ремарки Харона помнил в точности. В определенный момент они как бы сами собой всплывали в голове.