Сергей Кузнецов - Полигон

– Какая разница... – сказал я устало.

– Еще раз меня ударишь, – сказал Крестовик, поднеся ладонь к носу и проверяя, нет ли крови, – я тебя убью.

– Но почему их было так мало? – Этот вопрос не давал мне покоя. Крестовику я подал руку, но он, хмыкнув, вскочил сам.

Вязальщица огляделась по сторонам, словно удостоверяясь, что мы перебили всех.

– Я знаю. Багира – боевик, но перед нападением на Золотые дачи Ильяс убрал ее – якобы в засаду, даже людей дал. На самом деле хотел уберечь. Никто не думал, что этим путем кто-то станет уходить.

– Уберег!.. – весело сказал Крестовик. – Слушайте, вы идете, вялого вам в зад?! И так сколько времени потеряли!

Пансионат «Лесная быль», стоящий на левом берегу Серебрянки, процветал в советские времена. В восьмидесятых медленно и неуклонно приходил в упадок. С начала девяностых здесь сменилось несколько хозяев, каждый из которых хотел вернуть этим местам прежнюю известность. Кое-кто даже развернул бурную деятельность на территории (приводились в порядок спортивные площадки для игры в теннис и баскетбол) и в самом здании. До конца дело не довелось. Вложения требовались значительные, а гарантировать в дальнейшем их возврат (не говоря уже о получении прибыли) никто не мог.

В начале прошлого года пансионат за бесценок выкупили какие-то сомнительные личности. Так, по крайней мере, было в моем, нормальном мире.

Мы остановились на опушке леса. Отсюда был виден фасад шестиэтажного оранжевого здания с большими балконами.

– Подобраться незамеченными не удастся, – сказал я. – Идем в открытую. Вряд ли начнут палить, не разобравшись. Будьте наготове.

Мы прошли по асфальтированной дорожке, миновали стоянку с двумя машинами – «БМВ» и «пежо» – и приблизились к парадному входу. Из стеклянных дверей появились два рослых парня с помповыми ружьями в руках. Мы остановились.

– Кто такие? Чего надо? – спросил один.

Мы переглянулись: договориться о версии не успели. Но Вязальщица быстро нашлась:

– Мы заказчики.

– Почему с оружием? – спросил другой.

– А ты попробуй по нынешним временам походи без оружия, – с вызовом ответила она. – Надолго тебя хватит?!

Наступила пауза; нас рассматривали долго и с подозрением. Наконец первый вынес вердикт:

– Непохожи.

Они синхронно направили на нас дула ружей и медленно пошли вперед.

Делая вид, что отступает, Крестовик переместился за наши с Вязальщицей спины. Я примирительно сказал:

– Мужики, да будет вам...

В этот момент присевший Крестовик выстрелил с двух рук по ногам охранников, мы же с Вязальщицей метнулись в стороны, уходя из зоны обстрела, и не напрасно: падая и скатываясь со ступеней парадного входа, охранники успели произвести по выстрелу и только потом выпустили ружья из рук.

Вязальщица направила дуло автомата в лицо одного из парней:

– Где главный?

Тот рычал, мычал и хватался за ногу. Не задумываясь, она выстрелила ему в лицо и тут же переключила внимание на второго:

– Теперь ты.

Несмотря на боль и шок от увиденного, этот оказался более сообразителен:

– В подвале... Съемка... там.

– Живи, – сказала девчонка и рванула вперед. Крестовик забросил одно ружье подальше, второе подхватил. Мы с ним еле поспевали за Вязальщицей.

В просторном холле с несколькими колоннами света не было. Вязальщица заметалась: три лестницы вели только наверх.

– Назад! За колонну! – заорал я, почувствовав опасность.

Огонь по нам открыли сразу из трех точек: помещения дежурного регистратора справа, коридора, ведущего в столовую – слева, и с лестницы около лифтов – спереди.

Оба мои напарника оказались под перекрестным огнем, но недаром Каракурт отправил со мной именно их: достать их пулей оказалось практически невозможно. Они прыгали, падали, перемещались, уходя из зоны обстрела. Клоуны-акробаты, да и только. В движении Крестовик умудрился метнуть гранату за стеклянную перегородку дежурного регистратора. Граната взорвалась, оглушая звуком в замкнутом пространстве, стрельба оттуда прекратилась, тяжелое стекло разорвалось, большие осколки упали внутрь и наружу помещения регистратора.

Человека на лестнице Вязальщица и Крестовик накрыли огнем автоматов вместе. Я в это время бился со стрелком, который довольно удачно скрывался в коридоре, ведущем в столовую. У него, как и у меня, был АКМ; он изрешетил всю колонну, за которой я прятался (это была единственная колонна в холле, не простреливаемая с двух других точек), а осколки этой колонны ощутимо посекли мое лицо и руки. Стрелок обладал дьявольской осторожностью, выманить его из-за угла – из его укрытия – мне никак не удавалось. Но байкеры не положили других противников, и я смог переместиться таким образом, чтобы его укрытие стало мне полностью доступно. Он не успел ничего предпринять; я выпустил в него оставшуюся треть обоймы. Стоило поберечь патроны, но я был очень зол...