Сергей Кузнецов - Полигон

Стараясь не травмировать маму излишними подробностями виденного мной, опуская некоторые эпизоды и плавно покачивая повествование «на волнах моей памяти», я рассказал все со дня поездки в «Центральный». Умолк и выжидательно посмотрел на нее.

– Ну что, ты до сих пор считаешь, что я в здравом уме?

– Очень странно, Артемочка... Ты как будто ждешь, что я отвечу отрицательно...

– Конечно, жду! – сказал я с нервным смешком. – Услышать такую дикую историю и по меньшей мере не покрутить пальцем у виска...

– Твой ужин совсем остыл, – сказала мама. От ее экзальтации и возбуждения не осталось и следа: передо мной сидел словно другой человек. – Подогреть?

– Да к черту ужин! – Я отхлебнул остывшего кофе. – Что ты думаешь?

– Я? Думаю, что Оля и Димочка уехали в Москву... да нет, мне это абсолютно точно известно, поскольку ты сам посадил их на поезд... И еще я думаю, что тебе нужно искать этого... Харона. Только он знает, что происходит и как можно попытаться изменить страшный ход событий.

– Все это похоже на мистический бред, – сказал я, – или бредовую мистику. В начале двадцать первого века, в небольшом, никому не нужном городке в средней полосе России... Я бы еще понял, если б подобные события происходили в столицах – их там постоянно колбасит... Но у нас... И не локализовать моментально, в течение пяти-шести часов такую страшную катастрофу, допустить гибель стольких людей, пустить на самотек... У меня никак не укладывается в голове. Будто я очнулся после того удара в другой стране.

– А может, так и есть?.. – пробормотала мама. – Что можно предположить? Массовый гипноз, испытание нового психотропного оружия? Завтра мы проснемся и поймем, что кошмар кончился, все живы...

– Только это завтра все не наступает, – с ненавистью сказал я.

– Ничего, сынок. Ничего... Из любой ситуации, самой безнадежной, обязательно есть выход. А часто – не один. В нашем случае это Харон. Кстати, тебе известно, что он за человек?

– До вчерашнего дня я вообще не подозревал о его существовании, хотя летом мы все выходные проводим на озерах.

– Вот еще одна странная нестыковка... А я слышала о нем много раз и, кажется, даже видела... Такой высокий, с благообразной внешностью, с бородкой, похожий на попа... Но Роза Карапетовна...

– Мама, только не сейчас!

– Подожди, послушай. Это важно. Муж Розы погиб. Это случилось довольно давно...

– Я помню. Он утонул. Семь или восемь лет назад.

– Да, но ты не знаешь, где он утонул и при каких обстоятельствах. – Она сделала эффектную паузу. – На Холодных озерах. Тогда еще в помине не было Зоны отдыха, но лодочная станция была. День выдался так себе, солнце почти не появлялось... Роза и Армен делали ремонт в кухне, устали, и Армен уговорил Розу сделать перерыв, прогуляться на озера. Роза не знала, что он захочет искупаться, но отговаривать не стала: июль, день хоть и пасмурный, но теплый, муж с восьми утра возился с потолком и обоями... Он заплыл довольно далеко, на середину Большого озера. То ли свело ногу, то ли сердце прихватило в холодной зоне – а он человек-то уже немолодой! – он стал тонуть.

– И что?

– Харон был в этот момент в лодке и совсем недалеко от Армена. Так говорила Роза. Две минуты – и он бы успел. Но, знаешь, какая странность... Роза стояла на берегу и видела: Харон греб, что есть сил. Но лодка стояла на месте. Харон дал Армену утонуть.

Я чуть не сплюнул от досады.

– Мама! Но ты-то, здравомыслящий человек! Неужели всерьез думаешь...

– Думаю, – упрямо сказала она. – Не верю в мистику, чертей, барабашку, Дракулу и Стивена Кинга. Но здесь – думаю. Харон подплыл, когда все было кончено, нырнул с лодки, вытащил мертвого Армена... Плакал над ним на берегу... Но – Роза не станет врать или приукрашивать...

– Да, – сказал я, – она просто выбрала виновного в гибели мужа. Зачем он, немолодой и уставший, полез в воду, где столько ключей?! Почему больше никто не видел, что лодка Харона стояла на месте?

– Не знаю... Он мог отвести глаза людям, всем – кроме Розы, потому что она очень любила мужа. Такое бывает... Артем, я ни в чем не пытаюсь тебя убедить, но... Будь поосторожней, ладно?

– Вот это самое «будь поосторожней», – сказал я с раздражением, поднимаясь, – можно было сказать без преамбулы. Мне есть, во что переодеться?

– Я приготовила.

К моему собственному удивлению, в брюки пятилетней давности, рубашку и еще более старый свитер, невесть каким образом оказавшиеся у мамы, я прекрасно влез. Впору пришлись и битые жизнью ботинки, а болотного цвета ветровка с заедающей молнией завершила экипировку.