Андрей Столяров - Пора сенокоса

Легкая тень набежала на переулок. Погасли солнечные отражение в окнах, стал гуще сумрак в сводах каменных подворотен. Дунул горячий ветер, потащил к набережной волчок серой пыли.

Дольник поднял голову.

Медленно, словно сонная черепаха, выползало из-за крыш облако, увитое грозовыми расплывами. Видимо, будет дождь. Хорошо бы. Чуть-чуть ослабит жару, прибьет пыль, которая уже скрипит на зубах.

Он набрал номер кодового замка. Щелкнул стопор, зажегся за чугунной вязью ворот огонек телекамеры. Дом был новый, только что капитально отремонтированный, с перекрытым двором, куда не мог попасть никто посторонний. Вон его квартира: четыре окна сюда, три – на улицу. Сейчас он первым делом примет чего-нибудь прохладительного, эта минералка в кафе, бог знает, отдает чем-то таким, до сих пор во рту неприятный солевой привкус. Потом – душ, потом – опять чего-нибудь прохладительного. Затем он, быть может, не торопясь, полистает проспекты, а когда кончится дождь, часа в три – в четыре поедет на фирму. Как раз будет время, чтобы спокойно, без суеты поработать. Бог с ним, с предназначением. Сейчас в самом деле важнее выпить чего-нибудь охлажденного.

У квартиры на втором этаже он на секундочку задержался. Втянул носом воздух, сморщился и почти вплотную припал лицом к узкой дверной филенке. Ну, конечно, опять газом попахивает! Старый сморчок, сколько можно ругаться на эту тему! Ведь есть же электрическая плита. Какого хрена нужно крутить газовый вентиль?

Ну, я ему сейчас устрою, злобно подумал Дольник. Сейчас он узнает, как человек становится обезьяной. С ним я объясняться больше не буду, а вот позвоню в аварийную службу, «газовикам», в милицию, в «скорую помощь». Пусть объясняется с ними, гамадрил старый…

Он уже доставал свой ключ, предвкушая, как будет наслаждаться этой картиной, и в это время лестничная площадка под ним, вздрогнув, раскололась по середине, края ее вспучились, словно раздираемые изнутри, и вдруг подбросили вверх столб пыли и грохота…

Тиша оказался на месте взрыва минут через десять. Он увидел просевшую часть дома, мусорно-кирпичные оползни, пересекающие тротуар. Развалины достигали третьего этажа и, точно корни зубов, торчали из них балки и покореженная арматура.

Сгрудились, загородив набережную, машины милиции, спасателей, несколько белых медицинских фургончиков.

О выживших можно было не спрашивать.

Значит, теперь – Дольник, подумал он. Третий, нет, уже четвертый случай на этой неделе. А сколько еще таких, о которых ничего не известно: инфаркты, дорожно-транспортные происшествия, «деловые разборки», отравления некачественными продуктами. Да просто – споткнулся на ровном месте, упал, ударился головой. Непредвиденная случайность, и все. Никто не видит косы, срезающей бесшумными взмахами одного за другим. Званых, которые не стали избранными.

Скоро не останется никого.

Крайний срок, час икс, момент истины.

Ничего здесь не сделаешь.

Никто не поверит.

Дольник ведь не поверил.

Никого, никого из них не останется.

Тиша вздохнул, почувствовав в горле сухую пыль, отвернулся, дошел по набережной до ближайшего перекрестка. Там он еще раз вздохнул, задумчиво посмотрел на зеленый глаз светофора. И вдруг, как во сне, где опасности избежать нельзя, шагнул на проезжую часть – прямо под колеса стремительно поворачивающего «джипа».