Александр Абрамов - Время против времени

Оказывается, не Мартин.

У камина, развалясь в кресле и вытянув к огню очень длинные ноги в узких клетчатых брюках со штрипками, сидит Мердок. Сидит он в одном жилете, сюртук болтается на спинке кресла, узкое холеное лицо повернуто ко мне, а на губах дрожит знакомая хитренькая улыбка.

— Удивлены? — насмешливо спрашивает он.

— Как вы попали сюда? — глупо откликаюсь я.

— У хозяина гостиницы всегда имеются запасные ключи, — смеется Мердок. — Но есть и другие способы. Теперь моя очередь пойти с козырей.

— Не вышло, Мердок?

— Увы. Меня снова переиграли. Я сразу догадался об этом, когда узнал, что вы первым нагнулись к убитому. А с какой целью?

— А почему я должен отвечать на ваши вопросы?

— Хотя бы из любезности к гостю.

— Кстати, незваному. Ну, допустим такую любезность. Меня заинтересовало то, что ему подложили в карман.

— И никто не заметил ваших манипуляций?

— Никто не видел, даже Мартин.

— Но вы ему рассказали?

— Зачем? — Я сыграл неподдельное удивление.

— Может быть, и действительно незачем. Просто так вы ничего не делаете. Но Мартин меня не беспокоит, даже если вы и сболтнули. Его переведут на светскую хронику и увеличат вдвое оклад. Меня интересуете вы. Точнее, ваши действия. Знает ли об украденном вами документе Бойль?

Оказывается, есть у меня еще один козырь.

— Бойлю я сказал другое, — умышленно подчеркиваю я. — А о подложенном убийцей документе — кстати, украл его не я и вам это тоже отлично известно, — так вот об этом документе я пока еще никому не сказал.

— Логично. А что вы сказали Бойлю?

— Назвал убийцу.

— Вы узнали его?

— А вы думаете, что черный платок, кое-как подвязанный под глазами, скроет верзилу по имени Пасква?

— Значит, Паскву возьмут, — задумывается Мердок.

— Боюсь, что вы ему уже не поможете.

— А я и не собираюсь, — равнодушно замечает мой ночной гость. — Паскву я вам отдам. Он действовал на свой риск и страх без какой-либо связи со мной.

— Ну, связь-то была, — говорю я. — Может, просто не было согласованности.

— Какой?

— Ну, скажем, убийство, может быть, и не замышлялось.

— Вы даже знаете имя убитого?

— Знаю, Мердок. И предполагал, что ему подложат что-то вроде того документика.

Мердок уже хохочет, искренне и непринужденно.

— Не глядите судьей, мой милый юноша. Вы даже Паскву не будете судить надо еще, чтобы судьи поверили. Кто видел, как подложили этот документик, и кто видел, как его вынули? Бойлю, как я и думал, вы ничего не сказали, потому что сами не очень уверены в том, что предполагаете. Ведь я с вами играю, Ано. Неужели вы думаете, что я здесь потому, что напуган м хочу вас уничтожить или купить? Ведь я и о Мартине шутил: пусть болтает — не страшно. А уничтожить вас, да еще здесь, в отеле? Разве я стал бы делать это сам? Фи! Как грязно и некрасиво!

— Значит, я вам все-таки мешаю, Мердок?

— Конечно, мешаете. Со Стилом у нас с вами не вышло. Со своей дурацкой речью он выступил. Надеюсь, писали ее не вы? Но она ничего, как вы знаете, не изменила. В «Аполло» вы зря сунулись — ни к чему. Пасква — лицо для меня полезное. Но я широкой души человек. Вы мне по-прежнему нравитесь. Ведь Стил собирается подать в отставку сразу же после выборов. А куда вы пойдете? К Уэнделлу? Он вас, конечно, возьмет, только скучно с ним будет. Наращивать промышленные мощности и бороться с аграриями в недрах собственной партии? Уэнделл борется не за власть, а за капиталовложения — скучная борьба, не для вас.

Я молчу, стараюсь даже глазами не выдать, о чем думаю. Для чего, в сущности, пришел Мердок? Пришел ночью, тайно, воспользовавшись любезно предложенным агентами запасным ключом к моему номеру. Наказать меня за то, что я проник в его тайные авантюры? Но если так, то делать это нужно по-гангстерски, в духе Пасквы.

И тут Мердок прав: для этого существуют другие руки и другие способы. А тогда с какой целью? Снова меня купить — зачем? Для чего все эти полупризнания и полуоткровенности? Что, если Мердока интересует не исчезновение «документика из „Аполло“», а сам факт его появления на свет? Для чего я взял чистый гербовый бланк у сенатора Стила и написал рекомендацию Питеру Селби?

Я оказался прав.

— Что же вы молчите, Ано? — спрашивает Мердок. — С какой целью вы отправили в штаб Жанвье некоего Питера Селби?

— А почему бы мне не доставить удовольствие сенатору созданием истории партии, основанной еще его покойным отцом?

— А для чего тогда подбирались документы, эту партию компрометирующие? Даже сам Жанвье заметил.