Владимир Рыбин: Включите вашу память [=Если разбудить память]

— Может, у тебя кровать такая волшебная?

— Ничего не волшебная.

— А ну покажи кровать… Мы пошли к Петьке домой. Оглядели кровать, ничего интересного не нашли. Кроме царапины на деревянной спинке да еще гвоздя, вбитого зачем-то снизу.

— А может, ты все это выдумываешь? — растерянно спросил Коля. Хотя по Петькиной физиономии было видно, что ему самому все это до смерти интересно.

— А почему ты со сцены начал читать совсем не то, что на уроке?

— Забыл, — шепотом сказал Петька. — На другую ночь мне «Полтава» приснилась.

И мы зашептались, удивленные. Шепот ведь такая штука, только начни, потом слово вслух сказать страшно. Так мы стояли и шептались, пока не дошептались до одной идеи: кому-то остаться у Петьки ночевать. Кинули жребий — досталось мне.

Родителей мы быстро уговорили. Сказали, что надо вместе уроки учить, чтобы получить пятерки по литературе.

Мне постелили на полу. Лег я и стал глядеть в потолок. А по потолку тени ползали: должно быть, на улице гулял ветер, фонари качал. Петька уже спал давно, а я все лежал с открытыми глазами и завидовал ему, зубрящему во сне очередную поэму. Потом догадался, подтянул свой матрасик к самой его кровати и скоро уснул. Во сне я стоял у доски, рассказывал какую-то сложную теорему. А учитель по математике — наша самая страшная гроза — стоял и улыбался.

Утром на уроке математики, выйдя к доске, я вдруг совершенно ясно вспомнил свой сон и начал исписывать доску тригонометрическими знаками.

— Это же из программы девятого класса! — удивился учитель. Взял меня за руку и увел в учительскую.

После моего триумфа вся школа потеряла покой. На переменках только и разговоров было, что о вундеркиндах из 5-го «В». С других этажей приходили смотреть на нас. Как на артистов.

Потом к Петьке стал проситься Коля Еремеев. Но прежде чем удалось еще раз уговорить родителей, мы сделали открытие. Случайно узнали, что "волшебные сны" можно видеть не только в Петькиной комнате, но и по другую сторону стены, на улице, и не только ночью, но и вечером, если задремать.

Мы вкопали в том месте скамеечку и допоздна стали просиживать на ней с закрытыми глазами.

Сны наши были как кино. Даже интереснее. Они помнились довольно долго, а потом как-то сразу забывались, но потом, на смену, и тоже вдруг вспоминался другой сон. Но пятерок нам уже не ставили. Учителя, прежде говорившие — «интересно», стали говорить — «подозрительно». И требовали ответов на заданные уроки. А вот уроки нам почему-то не снились.

Так продолжалось недели две. Однажды мы, как всегда, сидели на своей скамейке и спорили о причинах странных снов.

— Дом у нас старый, — говорил Петька. — А в старых домах всегда что-нибудь водится. Когда я был маленький, мне бабушка такое рассказывала!

— Заколдованный дом, — сказал Коля Еремеев.

А Ваня, который ничего не представлял себе без космоса, стоял на своем:

— Это космические лучи. Кто-то с другой звезды внушает нам свои мысли.

— Откуда же они знают про нашу литературу?

— А может, они тебе только помогли вспомнить?

— Было бы чего вспоминать…

— А может, отец любил стихи? Мы оглянулись. Рядом стоял высокий дядя в плаще.

— При чем тут отец? — рассердился Петька.

— Вот тебе раз! Ты же сын своего отца.

— Дяденька, — удивленно сказал Ваня. — Вы ведь не знаете, о чем мы говорим.

— Подумаешь, тайна. Вы разговариваете об обучении во сне.

Мы рты поразевали от удивления.

— А вы откуда? — спросил Ваня, опомнившись.

— Во-он из того дома. Видите крышу? Могу утешить: мне тоже эти сны не дают покоя.

— Ка-кие сны! — чуть не хором воскликнули мы.

— Эти самые. Вы только любуетесь ими, а мне еще приходится разбираться в их природе. Понимаете? Замечено, что под воздействием определенных электромагнитных излучений в человеческом мозгу просыпаются какие-то неведомые центры памяти. Происходит это во сне…

— Во сне просыпаются! — спросил Колька Еремеев.

Я дернул его за рукав, Петька наступил на ногу, а Ваня толкнул в бок. Чтоб не мешал.

— Ну а что видите вы во сне?

Тут уж таиться было ни к чему, и мы, перебивая друг друга, рассказали все.

— Интересно, интересно, — говорил незнакомый дядя. — Вы хотите спросить, что это такое? Не знаю, ребятки. Да и никто, думаю, пока еще не знает. Ясно только, что это память.

— При чем тут память? Как можно вспомнить то, что еще не читал или не проходил на уроке?

— Говорят же — весь в отца… Если наследуется внешность, то почему не быть наследственной памяти? Почему бы детям не перенимать знания и опыт родителей? Такая память, возможно, существует в каждом из нас. Только не может вспомниться.