Владимир Рыбин - Здравствуй, Галактика! [Cборник]

— Вы думаете нелогично, — сказал голос.

Петер растерялся. Тут, оказывается, надо знать, что говорить. Он сосредоточился и спросил:

— Изложите ваши условия?

— Через сорок восемь земных суток мы войдем в атмосферу Земли. В тот миг взорвутся запасы расщепляющихся материалов, независимо от того, где они находятся; в океанских глубинах, под землей или в космосе. Реакция, понять которую вы не в состоянии, неизбежна. Нам это не повредит, но ваша цивилизация будет уничтожена. Мы предлагаем выход: рассейте расщепляющиеся материалы. Тогда взрыва не будет, мы высадимся на Земле и дадим вам все, что вы захотите.

— Заманчиво, — сказал Петер. — Но на Земле слишком много было посулов будущего блаженства в обмен на лишения в настоящем.

— У вас нет другого выхода.

— Может, и так, но кто в это поверит?

— Вы должны объяснить.

— Э-э, — сказал Петер. — У нас не слишком верят даже президентским речам…

И вдруг его осенило:

— А вы не могли бы дать какое-нибудь знамение?

— Что это такое?

— Ну чудо. Чтобы удивить всех.

— Разве зеленоволосые не чудо? У вас ни у кого не было зеленых волос.

— Их никто не принимает всерьез.

— Мы можем заставить замолчать все радиостанции вашего мира.

— Это слишком непонятно.

— А разве чудо должно быть понятным?

— В какой-то мере. Чтобы люди ничего не поняли и в то же время, чтобы поняли, что это чудо.

— Вы предлагаете нам опуститься до ваших примитивных понятий?

— Что делать? Иначе мы не найдем общего языка. Ведь вы сами говорите, что нам не понять ваш уровень знаний.

— Опуститься не менее трудно, чем подняться…

Голос осекся. Так бывает, когда выдергиваешь штепсель репродуктора. Петер минуту напрягал слух, потом снова стал оглядываться. Все те же черно-белые скалы лежали перед ним, все то же солнце начищенной бляхой сверкало над головой. По-прежнему стояло над горизонтом неподвижное полукружие голубой земной атмосферы. И была мертвая могильная тишина.

«Красив лунный мир, но уж больно неподвижен, — подумал Петер. — С нашими привычками к земному непостоянству он может быстро наскучить».

— Земная цивилизация недалеко ушла за четыреста лет, — снова услышал Петер. — Тогда мы последний раз посетили Землю. И тоже слышали просьбы о чуде. Мы показывали фейерверки из комет, устраивали гром среди ясного неба. И ничего не помогло. Люди, с которыми мы выходили на связь, все погибли на кострах. Ваши жрецы обвинили их в том, что они с нашей помощью научились быстро передвигаться, понимать чужие языки… Вы сомневаетесь? Посмотрите ваши земные архивы и убедитесь. Это называлось «бороться с дьяволом».

— А, так то была инквизиция, — догадался Петер. — Что вы сравниваете? Тогда все искали веры, а теперь никто ни во что не верит.

— Не вижу разницы. Изменились формы предрассудков, но они не перестали господствовать над вами.

«Может, он и прав, — подумал Петер. — Все дело в масштабе времени. Разве мы замечаем прогресс, скажем, в промежутке между десятитысячным и девятитысячным годами до нашей эры? Время ускоряет прогресс, и нам кажется, что в двадцатом веке сделано почти все. Но ведь и тысячи лет назад было свое ускорение, и оно лежит фундаментом нынешнего прогресса. Какими же, должно быть, медленными кажутся наши сегодняшние темпы этим существам с иных звезд?…»

— Четыреста лет назад мы едва не пренебрегли вашей цивилизацией. Теперь мы хотим поднять ее.

— С помощью ультиматума? А вам что-нибудь известно о самолюбии? Люди иногда калечат друг друга только из-за невежливых ответов. А вдруг они попытаются защищаться?

— Бессмысленно. Даже неразумные звери не сопротивляются, когда мы идем к ним, чтобы выручить из беды.

— Но надо еще представить себе эту беду.

— Что ж, вы ее сейчас увидите, — сказал голос.

И сразу исчез лунный ландшафт, и слабые зеленоватые лучи заструились из далекой точки, образовав странный пульсирующий туннель. Какая-то сила будто подтолкнула Петера, понесла, как пылинку, по туннелю. Он понял, что падает в пропасть закричал беззвучно, как во сне, стараясь проснуться и не в силах сделать этого. Потом послышался грохот. Тяжкий, низкий долгий, выворачивающий душу ужасом, неотвратимостью страшной беды…

Петер проснулся среди ночи с непонятным тревожным чувством. По потолку елозили светлые блики: на улице гулял ветер. Мелены рядом не было.

«Куда она ушла?» — подумал Петер. Зажег свет, закурил и стал ждать. Спать не хотелось. Он протянул руку, взял со стола журнал, купленный накануне вечером, открыл наугад. Сразу увидел крупный заголовок — «Обезумевший мир» — и рисунок на всю полосу: земной шар в коросте атомных взрывов.