Владимир Голубев - Гол престижа (Сборник научно-фантастических произведений)

Но делать нечего, назад крутить не будешь. И тут неожиданно выяснилось, что никто не знает, а какова она, толщина пыли. Перерыли кучу справочников, узнали про пыль все: как она образовалась, из чего состоит, какие в ней есть изотопы… Плотность, теплопроводность, размер пылинок… Все, кроме того, что нужно. Заказчики-геологи пожимали плечами: их этот параметр не очень волнует…

Позвонили в НАСА и получили неуверенный ответ: что-то от двух до четырех дюймов, на «Аполлонах» никто специально не измерял…

Подумали, и на всякий случай расширили допуск: от одного до пяти дюймов. Эти данные, взятые, в общем-то, с потолка, и получил аппарат. Он истолковал их по-своему. Тоже абсолютно логично. Поток готовых снимков возобновился.

Виток за витком, виток за витком, ночью станция достигла экваториальных областей. Луна была в первой четверти, длинные тени от камней и кратеров тянулись в центральных частях экватора видимой и обратной стороны.

Когда в модуль обработки поступил снимок центра обратной стороны, его ритмичная работа нарушилась. Фото- и радиоизображения одного крошечного кратера полностью совпали, а его окрестностей, наоборот, не совпали очень сильно. Получалось, что в кратере толщина пыли равна нулю, а вокруг него, в кольцеобразном валу, достигает двенадцати дюймов! Модуль запросил у центрального компьютера данные по толщине пыли. Тот подтвердил имеющиеся у модуля данные: от одного до пяти дюймов. Значит, такого быть не может, и картинка должна быть приведена в соответствие.

По команде процессора несколько миллиардов нулей стали единицами, а несколько миллиардов единиц — нулями. И обработанный снимок стал выглядеть не хуже других, все в допуске. Пыль в кратере приобрела толщину один дюйм, а вокруг него — пять дюймов, крайние допустимые значения. Все абсолютно верно. Так составлена программа. То есть так хотят люди.

Обработка необычного снимка заняла на триста миллисекунд больше. Это заметил принимающий снимки наземный компьютер, отметил в распечатке за смену. А также сообщил ночному дежурному — инженеру Вэну Айверсу.

Задержки по снимкам бывали и раньше, по разным причинам. Например, при запаздывании разворота антенны, или невыгодной, по отношению к Солнцу, позиции солнечных панелей. Единственное, чем эта задержка отличалась от других — своей малой величиной. И инженер Айверс, зевая, сообщил о ней утром сменившему его Барни Беннингу.

Другой бы и внимания не обратил. Ведь снимки пришли, качество на уровне. Но Барни, известный своей дотошностью, стал выяснять. Он повторил обработку задержанного снимка на наземном компьютере и получил в точности тот же результат. И с той же задержкой. Потому что наземный компьютер имел те же данные по толщине пыли; иного быть не могло. Беннинг задумался. А потом; решил сравнить снимки вручную. Он распечатал картинки на бумаге, наложил одну на другую и прижал к оконному стеклу. Маленький кратер в центре легко совмещался. А все остальное — нет. Тогда инженер ввел снимки в свой ПК, на рабочем столе, и обработал их там. Результат его поразил. В крошечном, пятидесяти метров, кратере, пыли не было вообще! Зато вокруг него, в кольцеобразном валу, эта самая пыль лежала невероятно толстым слоем — целых двенадцать дюймов!

«Боже, — подумал Барни, — по колено, там же ее по колено! Вот так номер! Что же это такое?»

И помчался к шефу.

— Это интересно, — сказал шеф, — это чертовски интересно. Если нет ошибки. Не дышите так часто, Барни. Вы меня сдуете со стула. Но боюсь, в ближайшие годы этот природный феномен останется неизученным.

— Природный? Почему природный? Вы посмотрите, это же центр, самый центр! Прямо на экваторе! Пыль вокруг кратера явно из него! Она выдуна… выдута… — Барни разволновался, — ее выдули из кратера. Струей газа! И она осела вокруг. Возможно, при старте… Или при посадке…

— Стоп, мистер Беннинг, так мы докатимся до маленьких зеленых человечков… Мы с вами ученые, — польстил шеф, — и должны мыслить по правилам науки. Вы знаете, что было, когда открыли пульсары? Информацию вообще засекретили, никто не сомневался в разумном происхождении импульсов. Потому что тогда тоже не было иного объяснения. Кто мог подумать, что звезда способна делать десятки оборотов в секунду!

Шеф помолчал, и добавил:

— Бритва Оккама, друг мой, бритва Оккама… Сейчас ничего сказать нельзя. Если это не ошибка, то для каких-то выводов туда нужно добраться. И взять пробы. В кратере и вокруг. Дальше, ближе. Проверить на изотопный состав. Выяснить, было ли там чужое вещество, не характерное для Луны. Только так. И никак иначе. А добраться туда пока нереально. Да не расстраивайтесь вы так. Это нормальная ситуация. А вы молодец. Хвалю. Я всегда верил в молодежь.