"На суше и на море": На суше и на море. Выпуск 27 (1987 г.)

– Да, мистер Болен. Можете мне не верить, но все свободное время, какое у меня только было, я посвящал сочинению рассказов. За последние десять лет я написал их сотни в буквальном смысле слова. Пятьсот шестьдесят шесть, чтобы быть точным. Где-то по одному в неделю.

– Бог мой, мил человек! И на кой же черт вам это понадобилось?

– Я только и знаю, сэр, что испытываю в этом потребность.

– Какую потребность?

– Творческий зуд, мистер Болен. - Каждый раз, поднимая глаза, он видел губы мистера Болена, которые становились все тоньше и тоньше.

– Могу ли я спросить, Найп, что же вы делаете с этими рассказами?

– В том-то и беда, сэр. Их никто не хочет покупать. Написав рассказ, я каждый раз пускаю его по кругу, в один журнал за другим, только и всего, мистер Болен. А редакторы отправляют их назад. Это страшно гнетет.

Мистер Болен расслабился.

– Я очень хорошо понимаю ваше состояние, мой мальчик. - Его голос прямо-таки сочился сочувствием. - В тот или иной период нашей жизни мы все через это проходим. Но теперь… теперь, когда у вас есть доказательство… определенное подтверждение… самих экспертов, редакторов, что ваши рассказы… как бы это сказать… успехом не пользуются, пора оставить это дело. Забудьте об этом, мой мальчик. Просто забудьте, и все.

– Ну нет, мистер Болен! Нет! Это неправда! Я ведь знаю: мои рассказы хороши. Боже милостивый, да вы бы сравнили их с той писаниной, что печатают некоторые наши журналы! Честное слово, мистер Болен, какой только дряни в них не увидишь! Причем буквально каждую неделю! Господи, это-то и сводит меня с ума!

– Минутку, мой мальчик…

– А вы вообще читаете журналы, мистер Болен?

– Вы меня простите, Найп, но какое все это имеет отношение к вашей машине?

– Прямое, мистер Болен, самое непосредственное! Я вам вот что скажу: я просмотрел многие журналы и пришел к выводу, что каждый из них тяготеет к какому-то особому, своему типу рассказа. Писатели - те, что добились успеха, - знают об этом и соответствующим образом подделываются.

– Минутку, мой мальчик, успокойтесь, пожалуйста. Боюсь, так мы ни до чего не договоримся.

– Пожалуйста, мистер Болен, выслушайте меня до конца. Это страшно важно. - Он помолчал, чтобы перевести дух. Он был сильно возбужден и, разговаривая, размахивал руками. Его вытянутое зубастое лицо с огромными оттопыренными ушами прямо светилось энтузиазмом, а во рту было столько слюны, что он выплевывал ее со словами.

– Как видите, установив на моей машине регулируемый координатор между сюжетной памятью и памятью слов, я в состоянии выдать любой тип рассказа простым нажатием нужной кнопки.

– Да, я знаю, Найп, знаю. Весьма занятно, но какой в этом прок?

– А вот какой, мистер Болен. Рынок ограничен. Мы должны быть в состоянии поставлять необходимый материал в любое время, когда только пожелаем. Это обыкновенный бизнес. Сейчас я смотрю на это с вашей точки зрения - как на коммерческое предложение.

– Мой дорогой мальчик, какое же тут может быть коммерческое предложение? Нет-нет! Вы не хуже меня знаете, во сколько обходится создание одной такой машины.

– Да, сэр, знаю. Но при всем уважении к вам я не уверен, что вы знаете, сколько журналы платят писателям за рассказ.

– Ну, и сколько же?

– До двух с половиной тысяч долларов. А в среднем выходит около тысячи.

Мистер Болен даже подпрыгнул.

– Да, сэр, это правда.

– Невероятно, Найп. Смехотворно!

– Нет, сэр, это правда.

– Вы пытаетесь втолковать мне, что журналы выплачивают такие деньги человеку за… только за то, что он нацарапает какой-то рассказ? Боже милостивый, Найп! А что вы еще скажете? Писатели, должно быть, все миллионеры!

– Вот именно, мистер Болен! Тут-то и настает очередь машины. Послушайте минуточку, пока я расскажу вам кое-что еще. У меня все рассчитано. Толстые журналы помещают примерно по три больших рассказа в каждом номере. Теперь возьмем пятнадцать наиболее значительных журналов - тех, что выплачивают самые высокие гонорары. Есть среди них и ежемесячники, но в основном это еженедельники. Таким образом, каждую неделю покупается около сорока рассказов. Это сорок тысяч долларов. А с нашей машиной, когда она у нас заработает на всю катушку, мы сможем прибрать к рукам почти весь этот рынок!

– Мой дорогой мальчик, вы сошли с ума.

– Нет, сэр, честное слово, все, что я говорю, - правда. Неужели вы не видите, что мы задавим их одним только объемом? Эта машина может выдать рассказ в пять тысяч слов, уже отпечатанный и готовый к отправке, за тридцать секунд. Как же писатели смогут конкурировать с нею? Я вас спрашиваю, мистер Болен, как?