Александр Казанцев - «На суше и на море» - 73. Фантастика

— Да если только за этим дело, то я… астронавигатором стану. На любой подвиг готова!

— Подвиг, друг мой, — вздохнул профессор, — не в том, чтобы совершить «невозможное», выучиться чему-нибудь… Подвиг будет в том, что ты примешь участие в звездной экспедиции. Это не отсиживаться в подвале Кембриджа…

— И все-таки теперь я знаю способ перенестись на полвека вперед без «Уэллсины».

— Да, такой способ есть, — подтвердил отец, с тревогой смотря на дочь.

Он боялся потерять ее. Вернувшись через полвека, она его не застанет. А она счастлива! «Разве не эгоистична любовь?» — подумал профессор и сам же возразил себе: «Нет, это просто закон природы! Иначе человечество не было бы бессмертным». И он встал.

— Значит, клин клином, — сказал он.

Казанцев Александр Петрович, член Союза писателей СССР. Родился в 1906 году в Акмолинске (ныне Целиноград). Но специальности инженер, окончил Томский технологический институт в 1930 году. Работал в промышленности, руководил научно-исследовательским институтом. После войны перешел на литературную работу. Автор популярных научно-фантастических романов «Пылающий остров», «Подводное солнце (Мол Северный)», «Арктический мост», «Льды возвращаются», «Сильнее времени» и других. Его произведения переведены более чем на двадцать иностранных языков. Активный публицист. Автор ряда научно-фантастических гипотез, член редколлегии нескольких журналов и сборников. Действительный член Московского общества испытателей природы (секция физики). В нашем сборнике публиковался неоднократно.

В шесть часов вечера двери Института мозга распахивались, и из них выходили поодиночке, группами и, наконец, непрерывным потоком выливались сотрудники… Минут через десять — пятнадцать поток постепенно иссякал. И в здании, на территории института и прилегающих к нему улицах наступала тишина. Изредка ее нарушали шаги случайных прохожих или какой-нибудь парочки.

Так было и в этот день. Однако в половине седьмого привычный порядок нарушился: к дверям института с разных сторон подошли двое. Первому было лет тридцать пять — тридцать шесть. Лицо его казалось треугольным: очень широкий и высокий лоб, над которым фонтаном взрывались и опадали в разные стороны длинные прямые волосы; совершенно плоские, выбритые до блеска щеки почти сходились у миниатюрного подбородка; рот же, напротив, был настолько велик, что, казалось, стоит его открыть, и подбородок неминуемо должен отвалиться; только прямой нос с широко выгнутыми крыльями вносил в это лицо какое-то подобие пропорциональности. Второму на вид было никак не меньше шестидесяти. Лицо его чем-то напоминало морду благовоспитанного боксера: почти квадратное, с крупными чертами и небольшими умными глазами, оно казалось грустным даже тогда, когда человек улыбался. Вся его фигура была под стать лицу, массивная и тяжелая. И поэтому подстриженные коротким бобриком волосы никак не вписывались в общий тон — здесь приличествовала бы львиная грива.

Встретившись, они поздоровались и несколько минут постояли, о чем-то тихо переговариваясь. Младший короткими жадными затяжками курил сигарету. Потом резким движением бросил. Прочертив в воздухе багровую дугу, она искрами рассыпалась по выложенной глянцевитой плиткой стене. Старший осуждающе покачал головой. Затем оба вошли в здание.

В тот момент, когда они оказались в холле, освещенном только неяркой лампой на столике у вахтера, откуда-то из недр здания вышел третий. Лица его было не разглядеть, только белый халат светился, как снег лунной ночью. Подойдя к вахтеру, он негромко сказал:

— Василий Федорович, пропусти, пожалуйста. Это ко мне.

— Пропуск? — дежурный с трудом оторвался от газеты.

— Вот.

Вахтер внимательно посмотрел на бумажку, перевел взгляд на лица посетителей.

— Ладно, — проворчал он, снова углубляясь в «Неделю». — Трудяги…

Человек в белом халате быстро подошел к двоим, ожидавшим в нескольких шагах от холодно поблескивающего турникета.

— Добрый вечер, — сказал он, пожимая им руки. Они постояли несколько секунд, потом младший из пришедших не выдержал: