Гвинет Джонс - Фулкрум

— Мы ему симпатичны, — сказала Грейс. — Что мы можем с этим поделать?

— Это называется эмпатией, — набравшись смелости, объяснил Орландо. — Вам это могло бы показаться какой-нибудь внутренней силой, но для нас это естественно. У вас таких способностей просто нет.

Джек одной рукой схватил Орландо за горло и резко тряхнул запястьем другой, той, что в перчатке. В его руке появился нож, гладкое тонкое лезвие заблестело у бледной шеи Орландо. Анни-ма захныкала:

— Ой, ну пожалуйста, не трогай его!

Джек не сводил глаз с Орландо, продолжая удерживать его одной рукой, другая рука, в перчатке, сжимавшая нож, скользнула вниз, и он привычным жестом похлопал по виртуальным окорокам своей подружки.

Его сноровке можно было позавидовать — движение выглядело совсем естественным.

— О да, о, ударь меня, большой мальчик, — хныкала Анни-ма. — О, сильнее, пожалуйста…

Малышка Дракона просто стояла рядом; она была могучей и неболтливой.

— Послушай, — невозмутимо проговорила Грейс, — когда ты закончишь махать руками… Ты все неправильно понял. Мы подружились с Эдди случайно, и это ничего не значит. Мы просто чужаки, мы путешествуем…

— Заткнись, сука! — сказал Джек. — Все это туфта, никакие вы не гребаные чужаки, и сейчас я разговариваю с твоим дружком.

Дракон заржал. Джек медленно отпустил Орландо, по-прежнему не сводя с него свирепого взгляда.

— Слушай, урод, — сказал Орландо с достоинством, поправляя комбинезон. — Мы чужаки для тебя, потому что ты — жалкий, никому уже не нужный тупой мужлан, и у тебя нет никаких шансов понять, откуда мы. Усек? И, между прочим, сука — это я, спасибо огромное.

Те, кто боялся вида крови, уже потихоньку улизнули из бара. Остались лишь завсегдатаи, поглощенные зрелищем. Это было странное ощущение, и не такое уж неприятное, — стать объектом подобного пристального внимания. Чужаки чувствовали, что это бессмысленное запугивание служило чем-то вроде обряда посвящения. Может быть, теперь наконец туристов признают своими.

Джек снова уселся на стул. Рукоять ножа была обтянута мелкозернистой светлой кожей, и чужаки знали историю происхождения этой «кожи». Усмехаясь про себя, он поигрывал оружием, потом приставил острие к столу, слегка нажал, и нож глубоко ушел в керамическую столешницу. Чужаки думали не столько о своей уязвимой плоти, сколько о тонкой обшивке станции, сделанной из того же материала, что и столешница, и о холодной, гнетущей, безвоздушной тьме, что могла ворваться сюда…

— Вы — не астронавты, — сказал Джек уже спокойно и миролюбиво. — Вы чужие здесь.

Дракону надоело быть на вторых ролях.

— Внутри Центра управления, — заявил он, — есть камера, охраняемая фанатичными ИИ-киллерами. В этой камере содержится живое обвинение в преступных зверствах, которые совершали повсюду те, кто считают себя нашими правителями. Мы должны услышать, мы должны пропитаться этой болью, мы должны вернуть попранной, искромсанной и раздавленной плоти уважение, уважение, которого заслуживают стоящие парни, смельчаки, защитившие гуманизм. Мы знаем, знаем, что заслуживаем большего, и ВЫ знаете, где мы можем получить это…

— Не слушайте его, — вмешался Джек. — Он ни черта не понимает. Существо из той камеры попало сюда с Эн Джи Си тысяча девятьсот девяносто девять, звездного инкубатора в созвездии Ориона. Все это знают, но я — единственный, кто знает, что оно пришло за мной. Десятки тысяч лет Орион был священным для всех древних мировых религий. Никто не понимал причины, пока космические телескопы не обнаружили, что возраст звезд в той глобуле Бока — только сто тысяч лет. Теперь вам ясно, придурки, что те звезды — одного возраста с homo sapiens. Существо в той клетке — человеческое сознание, свернувшееся само в себя в какой-то невероятной размерности. Мы держим его в неволе, чтобы мучить себя самих, но я знаю… Я знаю, понимаете? Там, за пятнадцать сотен световых лет отсюда, находится источник всеобщего разума, всеобщих знаний, и оттуда, из того магического взрыва космического джизина, явился мой Бог, чтобы найти меня, Он пришел за мной.

Нож втыкался в столешницу вновь и вновь. Анни-ма хныкала что-то — то ли «не бей меня», то ли «ударь меня», но глаза Джека были спокойны. С легким испугом чужаки поняли, что старый пилот абсолютно владеет собой. Это было его нормальное состояние.

— Пятнадцать — это пять раз по три. Так написано в Великой пирамиде.