Гвинет Джонс - Фулкрум

— Проектор! — взревел Орландо.

Они метнулись к пульту, отключили блок центра развлечений и выставили его в коридор, потом вырубили всюду свет и вдобавок ко всему — дверной замок. Они решили, что отключение вентиляции и гравитации не улучшило бы ситуацию, даже если бы они знали, как это сделать. Вконец обессилев, они плюхнулись на пол. Из груды разбросанных по полу вещей Грейс извлекла фляжку с виски, из старательского набора.

— Что мы можем сделать?

— Мы в дерьме, — пробормотал Орландо, выхватывая у нее драгоценный резервный запас «Хайленд Парк» и делая большой глоток. — Мы в дерьме по самые уши. У нас на руках набитый кокаином чемодан, украденный у мафии!

— Нет, это не так. Он наш!

— Н-нет, не наш! Чемоданы, полные кокаина, долларовые чеки, антиинформация — это всегда принадлежит мафии. И они все навалятся на нас. Мы ничего не можем сделать, кроме как свалить товар в какую-нибудь яму и бежать, спасая свои гребаные жизни.

— Но мы не можем бежать. Мы не сможем убраться отсюда до прибытия «Рогатки».

— М-может, попытаться угнать-за-шестьдесят-секунд [13] Фильм режиссера Халицки «Угнать за 60 секунд» (1974 г.). один из астероидных транспортов астронавтов?

— Да, правда, мы не умеем управлять ими, а если бы и знали, они все равно не предназначены для возвращения на Землю. Мы просто прожили бы немного дольше.

На станции не было спасательных шлюпок. Большинство старателей и вся служба обеспечения полностью зависели от «Рогатки», которую ждали только через три месяца. Где-то должен быть отделяемый спасательный отсек для суперкарго, который открывался его идентификационным ключом… но об этом можно забыть. Он наверняка одноместный. Вдруг перед Грейс мелькнула слабая надежда.

— Может быть… Может быть, Дракон не знает? Может быть, куколка сказала правду?

— Возьми себя в руки. Это была интерактивная видеограмма, Грейси. Тот, с кем мы говорили, и был Дракон, гребаный ублюдок! А ты как думала?

— Ты уверен? Я согласна с тобой, но не знаю, это просто не… Кто-то постучал в дверь. Они замерли, не дыша, и уставились

друг на друга. Грейс бесшумно поднялась и включила свет.

— Войдите, — откликнулся Орландо.

Дверь открылась, и появилась Лейки — тучная леди в своем инвалидном кресле.

— У вас сломан замок, — сообщила она. — Вам следует пожаловаться Эдди.

— Он не сломан, — пояснила Грейс. — Мы отключили его.

Лейки огляделась, золотой водопад озера Вероника закачался. Ее, казалось, не так сильно, как куколку Сару, удивил разгром в каюте.

— Чем обязаны? — спросила Грейс.

— Я здесь потому, что мы хотим поговорить с вами.

— Все хотят поговорить с нами, — сказал Орландо. — Ваше кресло — тоже?

— У моего кресла мозгов не больше, чем у хомяка. Я имею в виду некоторых из нас. — Кресло зашипело. — Сегодня утром вы оба исчезли с экрана системного оператора. Мы думаем, Эдди водил вас за стену, и теперь вы знаете кое-что, и, если никто вам не поможет, за это кое-что вы поплатитесь своими хорошенькими туристскими шкурками.

— Что такое Фулкрум? — спросила Грейс.

Тело Лейки превратилось в развалину, но ее отечное лицо все еще сохраняло следы былой красоты, особенно когда она улыбалась.

— Вы только что раскрыли все свои карты, маленькая леди.

— Я правда не понимаю, что вы хотите сказать.

— Дайте мне точку опоры, — сказала Лейки, — и я переверну мир.

— О чем вы говорите?

— Для меня Фулкрум не значит ничего. Для вас же он — жизнь или смерть. У вас, ребята, хватило наглости заявиться на «Ковш». Разве вам есть дело до того, что нуль-переходы сотворили с нашей культурой, с нашими людьми? Мы здесь живем, на этом гребаном обломке, это единственное, что у нас осталось. На станции есть ремонтный отсек, через коридор от обзорной палубы к центру, там разбирают на части отслужившее свой срок пищевое оборудование. Вам лучше быть там в ноль четыреста по стандартному времени, а то как бы чего не вышло. Вы знаете, что такое «похороны в море »?

Когда астронавты голышом выбрасывали какого-нибудь негодяя из шлюза прямо в вакуум, это называлось «похороны в море».

— Ладно, — сказала Грейс. — Поговорим. Но мы хотим получить обратно свои велосипеды.

Лейки одобрительно усмехнулась:

— Я посмотрю, что можно сделать.

Шесть часов спустя станция погрузилась в ночной цикл. Тусклые лампочки в ореолах пылевой взвеси едва освещали темные коридоры. Вздыхали воздухообменники. Чужаки пробирались к месту встречи, стараясь издавать как можно меньше шума. Как только они допрыгали до последнего пересечения коридоров, Орландо тронул Грейс за руку. Она кивнула. Они оба слышали скрип подошв на липучках. Какой-то ветеран космических трасс крался следом за ними, и это определенно была не Лейки. Не говоря ни слова, они подпрыгнули — вот где пригодились гимнастические тренировки в условиях повышенной гравитации — и понеслись вперед, отталкиваясь от стены коридора и пролетая вперед некоторое расстояние до следующего толчка.