Ян Вайсс - В стране наших внуков

Пани Гана прижала к себе Ганичку и поцеловала ее в мокрые от слез глазки.

— Мне его так жалко, так страшно жалко, этого мальчика…

— Когда ты будешь играть с ним, ты не должна показывать свою жалость. Ему было бы очень больно.

— Я не буду его жалеть.

— Ты должна с ним разговаривать так, как будто ты не знаешь, что у него нет глаз.

— Я ему подарю все, что у меня есть…

— Боюсь, что подарки скорее огорчат, чем обрадуют его. Для его мамы мы возьмем что-нибудь.

— Я отдала бы ему все на свете, если бы знала…

Пани Гана посадила девочку к себе на колени и нежно поцеловала ее.

— Это ты получила от меня, доченька.

— Что я получила от тебя, мама?

— Удовольствие и радость оттого, что делаешь подарки.

Она виновато посмотрела девочке в глаза: «Ведь и тебя, голубка, я подарила. Если бы не этот мальчик, ты не была бы моей…»

Пани Бедржишка принимала гостей в детской.

Одна стена, обращенная на юг, была стеклянной и выходила прямо в сад. Комната то заливалась светом, то погружалась в полумрак, когда молодое весеннее солнце скрывали облака. Это была светло-зеленая комната, застланная толстым ковром и обставленная практичной и удобной мебелью; тaм стояли также кремовый рояль и большой глобус с рельефным изображением материков, рек и высоких горных хребтов.

Прежде всего приступили к развертыванию бесконечных подарков — цветов, книжек стихов, редких фруктов, магнитофонных лент с камерной музыкой, чудесных семян комнатных миндальных и персиковых деревьев, которые цветут до самой осени.

Потом пани Бедржишка пригласила гостей в столовую, где был сервирован стол для небольшого угощения. В столовой сидел на стуле мальчик.

— Вот наш Еник, — представила хозяйка гостям крепкого, здорового мальчика со спокойным лицом и каштановыми волосами, причесанными «ежиком». Волосы еще плохо лежали, видно было, что он только недавно стал причесывать их так.

Время от времени он медленно проводил рукой по волосам, и всякий раз при этом рука его на мгновение задерживалась на лбу.

Пани Гана была почему-то немного разочарована. Она представляла себе, что увидит хрупкого мальчика с бледным одухотворенным лицом со страдальческим выражением, а вместо этого пред ней предстал голенастый крепыш, пышущий здоровьем. Однако в его лице чувствовались какая-то настороженность и напряжение. Закрытые веки слегка вздрагивали, казалось, они вот-вот откроются.

— Енда, — сказала ему мать. — Вот это Ганичка. Поздоровайся с ней и скажи что-нибудь приятное.

Мальчик протянул руку и ждал, когда Ганичка возьмет ее. Пани Гана незаметно подтолкнула девочку, давая понять ей, что нужно сделать.

— Здравствуй, Ганичка, — сказал Еник, почувствовав в своей руке ее ручку. — А ты знаешь, что я тебя не вижу?

— Неужели ты не мог придумать ничего лучшего, чтобы приветствовать ее? — упрекнула его мать, обеспокоенная таким началом.

— А разве в этом есть что-нибудь дурное? — спросил Ян и улыбнулся чему-то известному ему одному. — Не бойся, тебе это не помешает. Вот увидишь. Я иногда играю с детьми, они приходят ко мне, чтобы я не был все время один.

— А во что вы играете? — прошептала Ганичка и вопросительно посмотрела на мать.

— В загадки, вопросы и в другие игры. Мяч — это не для меня. Я не люблю круглых вещей. Они убегают из рук, и потом я не могу их найти.

Пани Бедржишка встала.

— Оставим их одних, — сказала она, и на глаза у нее навернулись слезы. — Пусть поговорят. Без нас им будет лучше.

Пани Гана сразу же согласилась с этим и тоже встала. Она понимала, что было бы неделикатно и жестоко из простого любопытства слушать, как слепой мальчик прокладывает себе дорогу к сердцу Ганички. Они тихо и осторожно вышли из комнаты, так что дети даже не заметили этого.

— Я уже хожу во второй класс, — начала Ганичка, когда мамы ушли.

— А я учусь дома, чтобы не ходить в школу, — сказал Еник.

— Значит, пан учитель приходит к вам домой? — выспрашивала его девочка.

— Если бы только один! А то их столько, и каждый говорит свое! Они хотят научить меня всему. Никому не пожелаю такого — мне повезло еще, что у меня голова хорошая. Не знаю почему, но их всех страшно интересует моя голова. Но это не все. Пойдем в мою комнату, я покажу тебе свою «школу».

Он подвел ее к шкафу, в котором лежали «говорящие ленты».

— Вот это — арифметика, вот это — грамматика, а здесь география, физика, музыка — все, что хочешь.

— Я люблю музыку.

— Постой, у меня есть новая лента. Мне вчера принес ее пан профессор Кабелач, который преподает мне историю. Я только не знаю, та ли это лента. Ты слышала, что есть сады глубоко под землей в огромных пещерах? Уголь из них вывезли, и они остались пустыми. Потом там устроили сады. Под потолком подвесили атомные солнца, удобрили землю, и теперь зимой там цветут прекрасные, душистые цветы. А еще там растут кокосовые пальмы, в их кронах порхают колибри и попугаи, и фонтаны там есть. В этих пещерах всегда тепло, и даже зимой, когда у нас наверху трещат морозы, внизу зреют апельсины и бананы.