Николай Гацунаев - Экспресс «Надежда» (Сборник)

Полковник взял с подноса чашечку и поднес к губам.

— Вас еще интересует мое мнение о членах комиссии? — Крейн помешал кофе ложечкой и аккуратно опустил ее на блюдце.

— Да. — В голосе Плэйтона прозвучало удивление.

— Они мне не нравятся.

— Даже так?

— Да. — Крейн сосредоточенно смотрел в свою чашку, словно собираясь гадать на кофейной гуще. — В их присутствии мне бывает не по себе.

— Они давят на вас своей ученостью, — понимающе кивнул полковник.

— Не в этом дело. — Крейн помолчал. — Они в самом деле угнетают меня, но это скорее из области физиологии.

— Физиологии? — поперхнулся Плэйтон и опустил чашечку на стол. — При чем здесь…

Резкая трель телефонного аппарата прервала его на полуслове. Звонили по секретному кабелю. Крейн сделал попытку встать, но полковник жестом велел ему оставаться на месте, прошел к рабочему столу и снял трубку.

— Плэйтон слушает.

— Вы что — окончательно свихнулись, полковник? — ворвался в комнату разъяренный генеральский бас. — Какого дьявола вы себе позволяете!

Плэйтон демонстративно положил трубку на стол, выдвинул ящик и достал из него неначатую пачку сигарет. Вопли генерала продолжали сотрясать воздух. Полковник, не торопясь, распечатал пачку и закурил. За окном над темной зубчатой линией леса догорала полоска заката.

Розенблюм бушевал минут десять. Потом гроза постепенно пошла на убыль и, наконец, затихла совсем.

— Где вы там, Плэйтон? — почти миролюбиво изрек Розенблюм. — Почему молчите?

— Выбираюсь из-под обломков, сэр. — Плэйтон выпустил к потолку длинную струю дыма. — Вы тут камня на камне не оставили.

— Вы неисправимы, Ричард. Вы злоупотребляете моим добрым отношением к себе.

— К кому, генерал? — ехидно переспросил Плэйтон и подмигнул Крейну.

— К вам, черт бы вас побрал! — снова взорвался Розенблюм. — Имейте в виду, Плэйтон, что в один прекрасный день мое терпение лопнет и…

— Вы разжалуете меня в рядовые, — подсказал Плэйтон. — Пятидесятишестилетний новобранец Ричард Плэйтон — краса и гордость Национальных Вооруженных Сил. Неплохо звучит, а?

— Заткнетесь вы, наконец, или нет?! — взвыл генерал. — Вот паршивый язык…

— Вечно путается под ногами.

— Под ногами? — опешил Розенблюм. — Язык? Что вы плетете?

— Неважно, господин генерал. Куда важнее другое — вы правы. Именно мой паршивый, как вы только что выразились, язык испортил мне всю карьеру.

— Слава богу, хоть это вы понимаете, — облегченно вздохнул Розенблюм.

— Стараюсь, господин генерал.

— Слушайте меня внимательно, Ричард.

— Да, господин генерал. Я весь — слух и внимание.

— Хорошо вам зубоскалить, — ворчливо позавидовал Розенблюм. — У вас там небось тишь да гладь, птички чирикают.

«Что верно, то верно, — Плэйтон еле сдерживался, чтобы не заскрипеть зубами. — Мне хорошо. Тишь да гладь. Птички поют, И никаких проблем».

— А здесь… — генерал вздохнул. — События принимают угрожающий характер, Плэйтон. Посмотрели бы вы, что тут творится! Все как с ума посходили. Только и разговоров, что об этих проклятых пришельцах. Оракулов развелось — плюнуть некуда. И все в один голос светопреставлением пугают. Беспорядки, волнения. Вот-вот паника начнется. Полиция с ног сбилась. Пресса неистовствует. От репортеров отбиваться не успеваю, того и гляди на части разорвут.

Словом, в вашем распоряжении двенадцать часов, Ричард. Выбейте дух из этих ученых бездельников. Поднимите на ноги авиацию, бронетанковые подразделения, десантников. Прощупайте каждый дюйм на полуострове. Разыщите пришельцев где бы они ни были: на земле, в небе, на море. Уничтожьте их. С сегодняшнего дня вам подчинена ракетная база Пайнвуд. Действуйте, Ричард. Умоляю вас. В противном случае я ни за что не ручаюсь. Слышите?

— Слышу. — Плэйтон раздавил о пепельницу окурок. — Сделаю все, что в моих силах.

Розенблюм тяжко перевел дух.

— Держите меня в курсе, Плэйтон. Связь только по секретному кабелю. У меня все. И да поможет вам бог.

— Да поможет мне бог! — Плэйтон стиснул зубы и грохнул трубкой по аппарату. — Как вам это нравится, Крейн?

— Никак. — Капитан допил кофе, вопросительно взглянул на Плейтона. — Налить вам горячего?

— Налить. — Полковник выплеснул остатки кофе в корзину для бумаг и протянул чашку Крейну. — И не скупитесь, Генри.

— Вы неосмотрительны, господин полковник, — заметил Крейн, наполняя чашку.

— Вы тоже, — Плэйтон, улыбаясь, указал глазами на чашку. — Куда теперь прикажете сахар класть?