Галина Полынская - Анаис

– Нет, голова у него была, но она вся дымилась.

– Ты хочешь сказать, что он был двухголовым?

– Нет, ты меня не так понял…

– Я тебя прекрасно понял. Ты какую-то новую дурманную траву попробовал, да?

– Дракула, это не шутки! Я тебе еще главного не сказал!

– Погоди, скорее всего, спросонок тебе померещилось. Надо пойти туда и все выяснить.

– Хорошо, если я тебе все до конца расскажу, ты подождешь до утра?

– Ну?

– Когда Патриций обернулся, я увидел, что у него нет лица, – выдохнул Палач.

– Как это нет?

– Он Человек-Без-Лица!

– Да ты в своем уме?! – задохнулся старый вампир. – Такие глупости говоришь! Не вздумай проболтаться кому-нибудь о своих бреднях!

– Это не бредни, Дракула, я действительно это видел, мне ничего не почудилось.

Несколько минут вампир молчал, обдумывая услышанное.

– Да-а-а, – наконец протянул он. – Ты уверен, что Патриций тебя не видел?

– Не видел.

– И ты не сомневаешься, что это и в самом деле был Георг?

Палач кивнул.

– Пожалуй, я действительно подожду до утра.

– Можно я у тебя останусь? А то мне как-то… не по себе.

– Да, конечно.

Наполнив вином бокалы, они сели в кресла у приоткрытого окна, слушали, как в Парке шевелится ветер и наблюдали за перемещением планет. Палач, отогревший ноги на толстом дракуловском ковре, наконец, успокоился. Он косился на бледное, задумчивое лицо вампира и молчал, видя, что Дракула глубоко погружен в свои мысли.

Войдя в старый кинотеатр, Алмон увидел сидевшую во втором ряду Анаис, и только потом обратил внимание на трупы. Анаис посмотрела на полуволка и закрыла глаза, будто не придала его появлению никакого значения. Переступая через тела, он подошел и присел рядом.

– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка, не открывая глаз.

– Нормально.

– Голова не кружится?

– Есть немного.

– Это пройдет.

– Ты знаешь, что здесь можно заработать сильнейшее облучение?

– Уж только не нам с вами.

Она замолчала, думая о том, что мощный организм Алмона справился с восстановлением за пару часов, вместо нескольких суток.

– Удивительно, ваша Сила все-таки способна воскрешать, думал, она может только убивать.

– Чья это «наша»?

– Твоя и Патриция.

– А почему вы называете меня на «ты»?

– Могу и на «вы», если надо.

– Не надо. Пожалуйста, оставьте меня в покое, я очень устала. Отдохну немного и поедем во Дворец. Я никуда не убегу на этот раз, обещаю.

– Ответь, кто это был?

– Где?

– Чудовище, убившее меня. Кто он?

– Мой отец, – Анаис попыталась устроиться поудобнее в жестком кресле.

– Не надо так шутить, девочка, это был Человек-Без-Лица.

– Патриций.

– Посмотри мне в глаза.

Анаис медленно подняла пушистые ресницы. На дне прозрачных глаз вспыхивали и гасли аквамариновые искры. «Я говорю правду, – мысленно произнесла она, – если хотите, я освобожу сознание и вы заглянете в мои мысли».

– Не надо, – ответил Алмон, – я верю тебе.

Потемневшими глазами он смотрел куда-то сквозь девушку. Человек-Без-Лица… Самое страшное, редчайшее наказание во Вселенной… Что бы заслужить его, надо нарушить практически все законы Космоса, уничтожить миры, цивилизации… Человек-Без-Лица… Человек перестает быть человеком, марсианина больше никто не назовет марсианином, ты просто существо без внешности, без индивидуальности, без лица. Тебя просто нет, у тебя отбирают твое «я», твою суть, и каждый шарахается от тебя, как от прокаженного. Ты должен до последнего вздоха, из жизни в жизнь носить это позорное клеймо и скрыть его не возможно. А Патриций смог… Великий Властелин Империи Марса – Человек-Без-Лица…

– Как же в это верить? – Алмону казалось, что он слышит не свой, а чей-то чужой голос. – Как же так?

– А вот так. Вот такие мы – Высшие. Странно, я думала, вы знаете.

– Нет, как видишь, не знал. А Дракула с Палачом в курсе?

– Смеяться изволите?

– Да нет, я изволю рыдать, глумясь над трупами в порыве безысходности, – Алмон глубоко вздохнул и потер виски костяшками пальцев. – А зачем на станции он принял такой вид?

– А иначе ему никак меня не сломать.

– В чем же смысл? Из-за твоего побега на Землю?

– Нет, ему была нужна вот эта вещица, ради нее он был готов оторвать мне голову.

Анаис вытащила из кармана золотистый камень.

– Что это?

– Глаз Идола.

– Что за зверь такой?

– Долгая история.

– Рассказывай, не торопимся, вроде.

«Надвигаются какие-то большие гадости, – размышлял Сократ, одеваясь потеплее. – Пора провертеть дырочку и нейтрализоваться в подполье». Интуиция редко подводила толстяка, поэтому без промедления он собрал корзину провианта, прихватил пару бутылей вина и через винные погреба спустился в подземный Амфитеатр. Усевшись на центральную трибуну, он разложил на салфетках мясо с овощами, перекусил, выпил вина и прилег поспать на каменную скамью.