Галина Полынская - Анаис

– Ну, мало ли…

Дракула посторонился, на всякий случай выглянул в коридор и запер двери. Терра прошла в гостиную, налила себе полный бокал вина и нервно закурила сигарету. Она была так взволнована, что ее руки подрагивали.

– Что случилось? Неосмотрительно было приходить ко мне сейчас, если кто увидит, могут пойти нежелательные слухи…

– Какие слухи! – Терра в два больших глотка выпила полбокала. – Я такое видела! Такое!

Дракула присел напротив, настороженно глядя на нее.

– Дракула, по-моему, Патриций чем-то болен и болен очень серьезно!

– С чего ты взяла?

– У него был какой-то сильнейший приступ. Когда он начался, Владыка отослал меня. Я ушла, но вскоре услышала его стоны и, естественно заглянула посмотреть, что происходит. Он стоял, вцепившись в портьеру, и казалось, еще немного, и он либо упадет, либо оборвет занавесь. Потом он добрался до кресла и сел. Дракула, я никогда не забуду его лица в тот момент! Его глаза были просто чудовищны, было очевидно – он испытывает страшные муки! Потом впал в забытье, глаза оставались открытыми, но он ничего не видел. Должно быть, прошло часа два, прежде чем Георг пришел в себя, но ты бы видел, чего ему это стоило! Казалось, он возвращает сам себя из какого-то Небытия… Большего я не видела, боялась, что он меня заметит, но и того, чего понасмотрелась, вполне достаточно! Это ужасно! Дракула, как ты думаешь, что это может быть?

– Понятия не имею, – задумчиво пробормотал вампир. – Я знаю Патриция очень давно, но ничего подобного за ним не наблюдал. Это, конечно, новости… новости… Только смотри, никому не слова.

– Разумеется!

– Надеюсь, об этом знаем только ты и я… посмотрим, поглядим, что из этого можно будет извлечь полезного.

Сняв куртку, Анаис попробовала занавесить ею разбитое окно, но без куртки девушка замерзла окончательно, пришлось снова ее надеть. Ко всему вдобавок, она сильно проголодалась, но Анаис боялась выходить из домика, в помещении она ощущала себя в относительной безопасности. В очередной раз рассмотрев Глаз Идола, она убрала его во внутренний карман куртки. Забравшись на кровать, девушка сжалась в комок, стараясь согреться. Она не знала, отчего холоднее, от ветра или от тоскливого страха, то и дело подступающего к горлу. Анаис думала о том, что Земля совсем не такая, как она представляла, все оказалось иным… Задумавшись, девушка не сразу заметила, как приоткрывается дверь. Она очнулась, когда на пороге уже возник высокий силуэт в длинном пальто.

Алмон смотрел на девушку, одетую в форменную куртку, комбинезон пилота и едва узнавал дочь Патриция.

– Меня зовут Алмон, я пришел за вами, – спокойно, почти ласково, чтобы не испугать ее, произнес он, снимая с глаз очки, – я провожу вас домой.

Вглядевшись в его лицо, Анаис узнала спецштатовца, неоднократно приезжавшего во Дворец.

– Как же вы меня нашли так быстро? – она печально улыбнулась, поднимаясь с железной сетки.

– Это было не сложно. Идемте, – он протянул ей руку, – что вам делать в таком ужасном месте? Оно совсем вам не подходит.

– Да, верно, идемте.

Они вышли из домика и через сквер направились назад к набережной.

– Видели местное море? – Анаис шла, опустив голову, глядя себе под ноги.

– Да. Судя по запаху воздуха, вода в нем должна быть соленой.

– Как считаете, оно очень холодное?

– В это время года, думаю, еще не очень, вряд ли успело сильно остыть.

– Ага… – задумчиво проговорила Анаис, – надеюсь, вы правы.

И девушка вдруг стремительно помчалась к парапету, вскочила на него и, буквально пролетев по воздуху, прыгнула в воду.

Ранним утром Дракулу разбудил слуга с известием, что вечером Повелитель устраивает прием в Малахитовой Зале.

– Да, да… ага… – пробормотал полусонный вампир.

Он все еще был во власти вязкого мучительного кошмара, терзавшего его всю ночь. В этом сне, Патриций, с полубезумными, налитыми кровью глазами, преследовал его по бесконечным разрушенным коридорам мертвого Дворца, превратившегося в один огромный смертельный лабиринт.

Алмон кинулся за нею, на ходу избавляясь от пальто. Заскочив на выщербленный бетон, он поискал взглядом девушку. Над волнами ее не виднелось. «Только бы не утонула», – с этой мыслью полуволк прыгнул в воду.

Стоя у хрустального окна, Патриций смотрел на размазанные по небу звезды. Сильнее внутреннего напряжения, тяготила пустота, оставшаяся после боли. В руке Георг любимый кубок, усыпанный Драгоценностями Космоса, и аромат багрового вина терпкими иголочками щекотал его обостренное обоняние. Патрицию казалось, что эта ночь никогда не закончится, и одновременно ему этого и хотелось. Он не желал наступления утра, ведь оно неизбежно перерастет в день, несущий новые мученья… Владыка неподвижно, как Дворцовая скульптура, стоял и смотрел на небо. Оно было таким близким, похожим на бархатное покрывало с затейливым серебряным узором. Патриций пытался распутать эти узоры, представить совсем иные звездные картины с таким внимательным сосредоточением, словно в этом занятии имелся какой-то верховный смысл.