Рэй Брэдбери - Курсанты Академии

Можно, конечно, и не выходить замуж, но тогда ее ждет страшно одинокая жизнь. Чего бы ни достигла такая женщина, люди все равно будут говорить, как она антисоциальна. И даже по-своему жалеть ее. Что еще хуже, чем открытая ненависть. И ей придется жить в специально предназначенном для одиноких алькове.

Если не повезет и она не найдет себе приемлемую компаньонку. Но еще надо добиваться разрешения делить с ней комнату.

Алисия уже давно уперлась лбом в стенку, хотя и позже, чем многие другие. К тому же у нее есть любящий муж. Он и поможет, и утешит, что уже само по себе прекрасно. Даже те пары, где супруги просто ненавидели друг друга, неохотно шли на развод. Ведь это означало потерю в статусе, переезд в более тесное жилище. И вполне естественно, что Алисия хочет для дочери лучшего будущего. Ведь, по сути, в жизни у нее ничего, кроме мужа и дочери, просто нет.

Таких женщин, как Алисия, было немало. «Сублимированный антисоциальный индивидуализм» — вот как характеризовалось их поведение в учебных книгах-фильмах, которые Эйми сканировала в школьной библиотеке. Многие женщины пережили своих детей и даже внуков, надеясь на лучшее и вместе с тем осознавая, что есть предел их амбициям. Надежда на будущее, передаваемая из поколения в поколение, — только это заставляло их держаться на плаву… Однако и они знали, что слишком выделяться, пусть даже в самом хорошем смысле, не следует, иначе это вызовет неодобрение окружающих. Вот одна из главных причин, по которой ее родители отказывались выставлять напоказ свои привилегии, заработанные честным трудом. А когда пользовались ими, делали это с таким извиняющимся видом…

У мужчин были свои проблемы. Наверное, им они казались не менее тяжкими. Многие мужчины ломались, не выдерживали бремени, которое накладывает семья, целиком зависящая от одного кормильца.

У психологов имелось какое-то специальное название и для этого синдрома.

Короче, Эйми совершенно отчетливо представляла свое будущее. Возможно, ей вовсе не следовало заглядывать в эти книги-фильмы по психологии и социологии, предназначенные сугубо для взрослых, да к тому же еще и специалистов. Родители обязательно обзавелись бы вторым ребенком, если б им разрешили. Ведь Алисии все равно было нечего делать, кроме как заботиться о ней, Эйми, и отце. Да еще поддерживать приличные отношения с соседями и коллегами мужа. Неудивительно, что, живя в таких условиях, многие женщины не испытывали особой привязанности к своим детям. А когда она, Эйми, вырастет, мать будет дожидаться неизбежного появления внуков. И перенесет все свои надежды на них. Какое же это страшное испытание: притворяться, что уж кого-кого, а твоих детей не проглотит этот людской муравейник под названием город. Жить и знать, что именно так и случится.

Счастливые семьи делают город лучше — вот какое мнение здесь бытовало. Матери и жены созданы делать свое дело и чувствовать, что исполняют при этом гражданский долг. Мать Эйми привязана к ней, затем привяжется к ее детям и…

Нет, раз большинство настроено именно так, лучше уж ничего не знать и не ведать. И плыть по течению, смирившись со своей судьбой.

Она скрестила руки на груди. У нее есть одно достижение, и никто не в силах отнять его. Она лучшая бегунья по дорожкам в городе. И она не бросит этого занятия до тех пор, пока не постареет, станет слишком медлительна для гонок. А может, такой день не наступит вовсе. И даже если она сделает ошибку и погибнет на бегу, что ж, все равно лучше, чем умереть, уперевшись лбом в стенку. Родители смогут завести другого ребенка, а то и двух, и потеря одной жизни для стального муравейника, кишащего людьми, ничего не значит. Она умрет со спокойной совестью, зная, что освобождает тем самым место для кого-то другого, возможно, менее строптивого члена общества.

В учебниках психологии имелись термины и для таких идей и понятий, и в целом расценивались они как болезнь. Пусть так. Еще одна причина не слишком переживать по поводу того, что может с ней случиться во время гонок.

— Эйми Барон-Штейн, — произнес монитор в холле, — к вам посетитель.

Эйми взглянула на сероватую физиономию робота — просто пародия какая-то на человеческое существо. Она не слишком любила роботов, а этот, с плоскими глазками и противно кривящимся ртом, выглядел самым мерзким из всех.

— В чем дело? — спросила она.

— Пришел человек. Хочет поговорить с вами, — сказал робот. — Просил меня проводить вас.