Боб Шоу - Bob Shaw

– Плевать мне на материальные блага, – решительно перебил его Хиллувен. – Но все же хотелось бы узнать, почему мне их не получить?

– Дело в том, мистер Хиллувен, что мы по возможности избегаем проблем, связанных с последующей ликвидацией материальных ценностей. – Зурек обреченно пожал плечами, и лицо его озарилось слабым подобием прежней улыбки. – Хотя, признаюсь, наиболее перспективным клиентам мы иногда все же предлагаем весьма выгодные долгосрочные ценные бумаги.

Хиллувен задумчиво склонил голову:

– Нельзя ли узнать, какие именно?

– Ну, если вы настаиваете, то я, возможно, предложу вам… – С шумом втянув носом воздух, Зурек застучал по крышке прилавка, точно по клавишам невидимого компьютера. – Да вот хотя бы акции имперской железной дороги в Кванси. Точнее, три тысячи акций с фиксированным дивидендом по цене один доллар за штуку. – Он многозначительно замолчал.

– Кванси? А где это?

– В Китае.

– В Китае! – вскричал Хиллувен, чувствуя болезненную пульсацию в висках. – Да я гроша ломаного в Китай не вложу!

– Кроме того, вы ни при каких условиях не продлите срок своей жизни, – твердо заявил Зурек, не намереваясь терять достигнутой инициативы в переговорах. – О бессмертии или дополнительной сотне-другой лет жизни не может быть и речи. В принципе можно омолодить вас, ну, скажем, до сорока или даже до тридцати пяти лет, но все равно проживете вы лишь положенные вам четыре с небольшим года.

Хиллувен кивнул.

– Я не настолько наивен, как вы, возможно, посчитали. Четыре года – небольшой срок, но если я проживу их так, как хочу, то наслаждений они вместят не меньше, чем на четыре столетия. Моим успехам позавидовали бы многие. Превосходный дом на Ройал-Танбридж, высокое положение в обществе, недурная карьера… Казалось бы, чего еще желать? Но всю жизнь мне было отказано в одном. В том, чего я жаждал больше всего на свете. В том, что…

– Успех в политике также не подлежит обсуждению, – поспешно вставил Зурек. – Я до сих пор с дрожью вспоминаю, чего мы натерпелись века полтора назад от той особы, которая…

– Нет, нет и нет! Политика меня не волнует. В оставшиеся мне годы я лишь хочу…

– Не тяните, мистер Хиллувен, и выкладывайте наконец, чего вы хотите. – Зурек поднял черную кошку и прижал к груди. – Мы с Мардж понимаем проблемы любого смертного с полуслова.

Хиллувен набрал в легкие побольше воздуха и едва слышно пробормотал:

– Я хочу стать неотразимым для женщин.

– И только-то? – Зурек бесцеремонно сбросил кошку на пол. – Чего ж вы сразу не сказали? Сберегли бы кучу времени.

– Вы имеете в виду… – Хиллувен глубоко вздохнул, стремясь унять тяжелые толчки в груди. – Вы сделаете то, о чем я прошу?

– Да.

– И я действительно стану неотразимым для женщин?

– Разумеется.

– Но я желаю, чтобы при виде меня у них подкашивались колени, чтобы они рук от меня оторвать не могли, чтобы…

– Я прекрасно вас понял, мистер Хиллувен. Теперь вы совершенно неотразимы для женщин… – Зурек страдальчески улыбнулся. – Вернее, станете таковым, как только подпишете необходимые бумаги.

Хиллувен был захвачен врасплох, и его одолели сомнения – не слишком ли гладко всё идет?

– Что-то вы уж больно быстро согласились. С чего бы это?

– Открою вам маленький коммерческий секрет, мистер Хиллувен, – вкрадчиво заговорил Зурек, извлекая из-под прилавка пачку документов. – Дело в том, что сегодня вы уже третий желающий стать неотразимым для женщин.

Чувствуя, что краснеет, Хиллувен напустил на себя важный вид и деловито осведомился:

– Выходит, такая неотразимость – ходкий товар? f

– Только среди мужской части наших клиентов. Теперь внимательно ознакомьтесь со всеми пунктами нашего с вами договора и…

– Это ни к чему. Убежден, что бумаги в полном порядке. Мистер Лорример уверял, что с контрактом ему сказочно повезло и все свои обязательства вы выполняете точь-в-точь.

– Приятно, что нас ценят. Ну, тогда дело только за вашей подписью.

– Надеюсь, не обязательно подписываться кровью? – Хиллувен боязливо поежился и смущенно прибавил: – Видите ли, я с детства плохо переношу физическую боль.

– Сойдет и шариковая ручка. – Хохотнув, Зурек достал из кармана серебристый стерженек. – Вот, возьмите мою. Теперь подпишите здесь… И здесь… И на розовой копии… И на ведомости для компьютерного центра… Отлично!

В ту же секунду необъяснимым образом исчезли и шариковая ручка, и многочисленные копии контракта. Зурек с теплой улыбкой пожал Хиллувену руку, а на прилавок вспрыгнула победно урчащая кошка.