--По мере того, как я рос, я с каждым днем ощущал, что чары _Гъяги_ становились все сильнее. На улицах я ловил на себе их все более гнусные взгляды. А когда шел по переулкам, то чувствовал, будто здесь _самое мое место_. Наконец настал такой день, когда при переходе улицы у меня стали потеть руки и холодеть ноги, стало сохнуть во рту и было тяжело дышать. И все потому, что я стал взрослым Пейли, а проклятие _Гъяги_ становится тем сильнее, чем больше волос вырастает на твоей груди.
--Проклятие? -- переспросила Дороти.-- Некоторые называют это неврозом.
--Это проклятие.
Дороти не ответила. Она снова посмотрела на свое колено, и на этот раз он убрал руку. Во всяком случае, ему так или иначе пришлось бы это сделать, так как они подъехали к асфальтированной улице.
По дороге к перекупщику старья он говорил все на ту же тему. И когда огни вернулись в лачугу, он продолжал развивать ее.
На протяжении тысяч лет, которые Пейли провели на мусорных кучах _Гъяги_, за ними пристально наблюдали. Так, в древние времена для священников и воинов Ненастоящих вошло в обычай наносить внезапные визиты обитателям свалки всякий раз, когда достигал половой зрелости сильный и непокорный Пейли. Они тогда выкалывали ему один глаз или отрубали руку или ногу, или какой-либо другой член тела, чтобы тот навсегда запомнил, кто он есть и где его место.
--Вот почему я потерял эту руку,-- прорычал Старина, махнув культей.-- Страх _Гъяги_ перед Пейли сотворил со мной такое.
Дина покатилась со смеху.
--Дороти, правда в том, что он однажды ночью хлебнул лишнего и на железнодорожных путях полностью отключился,-- сказала Дина.-- Его рука попала под колеса товарного поезда.
--Да конечно же, конечно, так оно и было. Но этого бы не случилось, если б Ненастоящие не действовали своей зловредной черной магией. В нынешние времена они вместо того, чтобы калечить нас с открытую, используют колдовство. У них уже кишка тонка делать это самим.
Дина презрительно засмеялась.
--Все свои психопатические идеи он почерпнул из чтения комиксов и журналов, где печатаются всякие таинственные истории, и из этих бредовых книжонок, а еще из дурацких телепрограмм типа "Бродяга Ух и динозавр". Я могу перечислить все рассказы, из которых он украл идеи.
--Ты все врешь! -- зарычал Старина.
Он ударил Дину по плечу. Та отшатнулась от удара, затем качнулась назад, кренясь в его сторону, словно противостоя сильному ветру. Старина снова ударил ее, на этот раз прямо по багровому родимому пятну. Ее глаза вспыхнули негодованием, и она заругалась на него. Он нанес ей еще один удар -достаточно чувствительный, но не настолько, чтобы нанести ей травму.
Дороти открыла было рот, чтобы выразить свой протест, но Гамми, положив ей на плечо жирную, потную ладонь, приложила палец к губам.
Дина рухнула на пол от сокрушительного удара. Она больше не пыталась встать. Вместо этого она, опершись на руки и колени, поползла к укрытию за большой железной плитой. Голой ногой он толкнул Дину в зад так, что та повалилась лицом вниз и застонала. Ее длинные и жесткие черные волосы упали ей на лицо и на родимое пятно.
Дороти, шагнув вперед, хотела схватить Старину за руку. Гамми остановила ее, пробормотав: "Все нормально. Оставь их".
--Полюбуйся на эту чертову блаженную бабу! -- фыркнул Старина.-- Тебе известно, почему я _вынужден_ выбивать дурь из не, когда все, что мне надо -- это тишина и покой? Да потому что я выгляжу, как чертов дикарь, троглодит, а им полагается избивать своих баб до умопомрачения. Вот почему она водит со мной дружбу.
--Ты -- ненормальный лгун,-- тихо произнесла Дина из-за плиты, медленно и задумчиво баюкая свою боль, словно память о ласках любимого.-- Я пришла к тебе жить, потому что пала так низко, что ты оказался единственным мужчиной, который захотел бы меня.
--Она отставная наркоманка из высшего общества, Дороти,-заметил Пейли.-- Ее никогда не увидишь без платья с длинными рукавами. Это потому, что ее руки все в дырках. Это я сдернул ее с иглы. Мудростью и чародейством Настоящих Людей, когда злой дух изгоняется громкими заклинаниями, я освободил ее от проклятия. И с тех пор она живет со мной. Не могу избавиться от нее.
--Да возьми хоть тот беззубый мешок. Я ни разу не ударил ее. Это доказывает, что я не какой-то там ублюдок, избивающий женщин, верно я говорю? Я бью Дину, потому как ей это нравится, она сама хочет этого, но я никогда не бил Гамми... Эй, Гамми, этот вид лечения тебе не очень-то по вкусу, а?
Читать дальше