Аллен Стил - Хорошая крыса

Злится. Требует документы. Предъявляю ему карточку Сэмс-клаба. [11] Сэмс-клаб — сеть американских супермаркетов, в которых выгодно покупать продукты питания (обычно крупными партиями) и бытовую технику, но для этого предварительно нужно оформить членство и получить пластиковую карточку с фотографией. Сверяет мою физиономию с фотографией, морщится. Спрашивает, есть ли водительские права. Роняю набитый рюкзак ему на ногу и говорю: я человек занятой, потопали.

Ведет меня на парковку к своему «вольво». Никаких лимузинов. Верно, не лаборатория, а дешевка. Или наниматель — жмот, не то что в прошлый раз. Впрочем, паренек выглядит полным психом, так что, думаю, не стоит выносить дело в Верховный суд.

Застреваем в пробке в туннеле. Хочу покемарить на заднем сиденье, но пацан решает потрепаться. Спрашивает, как это — быть крысой.

Ясненько, чего ему надо. Стреляного воробья не возьмешь на пушку. Эй, говорю, пижон, мне платят за то, чтобы я позволял втыкать в себя иголки по пятнадцать раз на дню, шагал по беговым дорожкам, жрал то, пил это, срал на поднос и ссал в бутылку. Классная жизнь, а?

Лыбится. Думает, он крутой. Закончил колледж и рад по уши. Спрашивает: а знаешь, что. то же самое делали с собаками, обезьянами и кроликами, пока это не стало незаконным? Как себя чувствуешь, когда с тобой обращаются как с животным?

Нет проблем, говорю. У тебя есть любимая собака? Может, кошка? Так тащи ее в свою контору, заставь делать то дерьмо, которое делаю я, хотя бы наполовину так же классно. Потом расскажешь. Вот так-то.

А его все несет — начинает впаривать мне об экспериментах в нацистских концлагерях. И про это мы в курсах, знаем от парней, марширующих с плакатами перед лабораториями. Кое-кто из тех, кто беспокоится о собачках, мартышках и кроликах, теперь сердится, что вместо них используют людей. Любопытно, с чего это он работает на компанию, проводящую опыты над людьми, если считает, что они не правы. Кажись, высшее образование — не такая уж крутая штука, если потом приходится делать то, во что не веришь.

Эй, говорю, нацисты не ищут добровольцев и уж точно им не платят. Чуешь разницу? Я вот только что из Непала, две недели пешкодралом по Гималаям. А ты где отпуска проводишь?

Его аж перекашивает. Докладывает, сколько имеет в год без вычета налогов. Ну, я говорю, сколько имею я — за вычетом. Плюс бесплатное медобслуживание, плюс каникулы, когда мне угодно.

Затыкается. Остаток поездки проходит тихо-мирно.

Пацан привозит меня к старому кирпичному зданию, что торчит над Чарльз-Ривер. Похоже на бывшую фабрику. На парковке, как всегда, толпятся демонстранты. Идет дождь, они все промокшие и продрогшие. Закон велит им держаться не меньше чем в пятидесяти футах от входа. Их каракули не читаю, не умею. А хоть бы и умел — плевать. Они протестуют против моей работы, так что если подхватят простуду, мне пусть не плачутся, потому что, зуб даю, я тот самый парень, на котором испытывали колеса, которые им принимать.

Торможу у вертушки, предъявляю документы, получаю бейдж с именем. Оставляю сумки на вахте. Поднимаюсь на лифте на шестой этаж. Изнутри местечко выглядит получше. Оштукатуренные стены, кафельный пол, стеклянные двери, все белое и серое. В кабинетах ковры, новая мебель, цветочки в горшках, компьютеры на каждом столе.

Первая остановка — клиника. Врачиха проверяет рефлексы, заглядывает в уши, в глаза, берет кровь, дает баночку и показывает, где сортир. Пару минут спустя отдаю ей полную склянку, улыбаюсь, спрашиваю, что она делает через две недели. В ответ не улыбается. Благодарит за мочу.

Пацан провожает меня по коридору в следующий кабинет. Там ждет профессор. Главный научный консультант. Тощий мужик в очках, лысый, с длинной лохматой бородой. Встает, протягивает руку, представляется. Через пять минут уже не помню его имени. Думаю о нем как о докторе Умнике. Еще один парень в белом халате. Не важно, как его зовут, лишь бы чеки подписывал.

Доктор Умник предлагает кофе. Прошу вместо кофе воды. Пацан отправляется за стаканом с водой, а доктор Умник начинает рассказывать об эксперименте.

Не понимаю и половины из того дерьма, что он несет. Научный вздор. В одно ухо влетает, в другое вылетает. Вежливо слушаю и в нужных местах киваю, как хорошая крыса.

Короче, так. Какая-то компания по производству лекарств снимает эту лабораторию для тестов первой фазы своего нового продукта. Это мазь для лечения мозолей на ногах. Торгового названия еще нет. От меня требуется в первый день шагать восемь часов на беговой дорожке с часовым перерывом на обед, или пока у меня на ступнях не вспучится добрая гроздь волдырей. Тогда доктора намазывают мои больные ходули своим снадобьем, оставляют в покое на двенадцать часов, но через день снова ставят на дорожку. И так две недели.