Григорий Адамов - Победители недр. Рассказы

Новый источник энергии, совершенно недоступный для вражеских налётов и покушений, приобретал колоссальное оборонное значение.

Малевская усиленно работала над усовершенствованием своих инфракрасных киноаппаратов. Авария в подземной пещере заставила её с особой серьёзностью подойти к проблеме дальновидения этих аппаратов. Она искала новых составов для эмульсии, новых комбинаций взаимного расположения линз и объективов. Используя радио и телевизор, она привлекла к этой работе институты, принимавшие участие в создании первых аппаратов инфракрасного кино по её проектам. Малевская уже добилась увеличения дальности действия аппаратов почти в полтора раза. Она ставила перед собой задачу увеличить дальность до трёхсот метров.

Мареев работал над проектом нового снаряда. Экран телевизора уничтожал расстояния, отделявшее его от Цейтлина. Они работали вместе над проектом, как будто живя в одной квартире. Не проходило дня, чтобы улыбающаяся физиономия Цейтлина не появлялась на экране. Его захлёбывающаяся скороговорка вносила в шаровую каюту оживление, радость, смех. Он входил в каюту, как будто с мороза в жарко натопленную комнату, наполняя её бодростью, неиссякаемой жизнерадостностью. Он был неутомим в выдумках, новых комбинациях, новых решениях. Широкие проблемы, поставленные Мареевым. подхватывались Цейтлиным на лету и немедленно начинали облекаться в плоть и кровь. Это было великолепное творческое содружество.

Они проектировали гораздо более мощный снаряд для закладки Урало-Кузбасской термоэлектростанции, над проектом которой работал Брусков.

Ежедневно в один и тот же час на экране телевизора шаровой каюты появлялась подземная электростанция, и тогда все напряжённо всматривались в изображение, возникавшее из далёких недр.

Маленькая пещера освещена мягким светом огромной лампы, свисающей со сводчатого потолка, из аметистовой друзы, превращённой в фантастическую люстру. Десятигранная, ажурная башня из термобатарей неслышно преобразует горячее дыхание планеты в живой и мощный поток электрической энергии. Как странные глаза, пристально смотрят циферблаты разнообразных приборов, следя за молчаливой жизнью недр.

Марееву и его товарищам порой не верится, что это они проникли в бездонные каменные глубины земли и создали там чудесный форпост свободного человеческого гения.

Захваченный волной увлекательнейшей работы, Володя совершенно растерялся. Ему хотелось всё знать, всем помогать. Он бросался от Брускова к Малевской, от Малевской к Марееву, потом обратно к Брускову. Кроме того, приходилось выполнять задания учебной программы и нужно было систематически производить анализы. От них Володя ни за что не отказался бы; в этой работе выражалось его полноправное участие в экспедиции.

Никто не подумал бы, что в этой атмосфере кипучей деятельности и радостных надежд за кем-то постоянно и неотступно следуют заботы, сомнения, тревоги. Часы сна уходят, не принося отдыха. Среди головокружительных расчётов и смелых конструкций внезапно встают мрачные опасения, и тогда блекнет радость, увядает вдохновение, и карандаш невольно, в сотый раз, переходит к другим подсчётам и выкладкам. Тогда холодный пот выступает на лбу, заостряются скулы, густые брови сходятся в одну прямую жёсткую линию…

Чем ближе к поверхности, чем возбужденнее звучат голоса в шаровой каюте, тем чаще сжимается сердце Мареева в ожидании неумолимо приближающегося удара…

Кислород!.. Каждый брикет бертолетовой соли, закладываемый в аппарат, отрывает часть сердца Мареева, каждый опустевший баллон — отнятый у него кусок жизни. Запасы кислорода тают с каждым днём. Хватит ли их на оставшийся участок пути? Впереди — семь километров до поверхности, самых ненадёжных, самых страшных!

Наблюдение за кислородом, учёт его расхода, регулирование аппаратов климатизации Мареев уже давно взял на себя. И теперь ему нужна железная выдержка, чтобы скрыть тревогу от товарищей. Помочь они не могут, а их силы и бодрость понадобятся в часы испытаний, которые будущее, может быть недалёкое, готовит им…

…Голоса Брускова и Володи наполняют уверенностью и спокойствием помещения снаряда. Через день-два кончится гранит, начнутся осадочные породы, с железорудной и нефтяной залежами, потом известняки, каменноугольные пласты и — поверхность! Остаётся всего семь километров. Ещё месяц, самое большое месяц, и жаркое июльское солнце встретит отвыкших от него людей.