Павел Вежинов - Гибель «Аякса»

— Это животное называлось хаар… Много их было на земле, но, когда пришел лед, они вымерли от голода.

Старик опустил в чашу несколько белых кусочков. Затем подержал ее над пламенем. Чаша наполнилась какой-то белой жидкостью, похожей на густое молоко. Это и в самом деле оказалось молоко — молоко Ша. После смерти кашалота оно, естественно, замерзало в «вымени».

— Мужчины не любят ушу, — объяснил старец. — Ее дают детям, когда они совсем маленькие. Но я понял, что она хороша и для стариков… От нее человек не жиреет, как перекормленная собака.

Мы с Толей переглянулись — не этому ли волшебному молоку обязан Сао своим долголетием? В конце ужина старик, хотя и с достоинством, спросил о «горячем ящике». Мы оставили его в санях, и Токо немедленно сбегал за диковинкой. Старик осторожно потрогал холодный камин.

— Сейчас! — сказал я и щелкнул выключателем.

Через минуту Сао снова потрогал его и быстро — отдернул руку.

— Внутри есть огонь? — недоверчиво спросил он. На этот раз я не решился солгать.

— Нет, там не огонь… Там плазма. Сильнее огня звезд…

— Плазма! — повторил старик. — Какое красивое слово!

Оставили камин включенным на всю ночь. Утром Сао вежливо пожаловался:

— Лучше погасите ваш звездный огонь… От него так жарко, что я не смог уснуть…

Мы принялись за дело. Великий Сао медленно, нараспев проговаривал слова древних песен, затем объяснял незнакомые выражения. Эпос повествовал о временах, бывших «до того, как пришел лед». Это была простая, образная и светлая поэзия. Но даже Сао не знал значения всех слов, о некоторых он догадывался по контексту. События саг носили больше героический, чем драматический характер. Кроме людей, упоминались льды, снежные бури, но были и травы, и цветы, и деревья, неведомые звери и птицы. Час за часом, день за днем образ цветущей планеты становился все явственней. Когда не хватало слов для объяснений, старик рисовал на обороте шкуры своей сухой, немного дрожащей рукой. Здесь были рыбы, странные морские животные, не всегда понятные предметы туземного быта. Он рисовал оружие — острые топоры и мечи. Но мы не видели ни луков, ни стрел, ни брони, ни щитов.

Ружья тоже не упоминались в сагах. Когда же они появятся? Или они вообще не были знакомы тем, кто сложил эти песни? Может быть, они достояние какой-нибудь другой цивилизации? Мы спросили об этом Сао, но он улыбнулся:

— Умный человек не торопится обгонять свою тень… Настанет черед и шешуа. Слушайте…

Громко и ясно звенел голос Сао. Он пел долго — больше двух часов. Под конец он стал уставать, и, хотя стихи эпоса звучали все глуше, глаза старика продолжали вдохновенно светиться.

Главным героем саг был Истему, сын Тему. Семья его жила в мире и счастье. Однажды Истему и его младший брат Корч отправились охотиться на оленей. Неожиданно на них напал черный Зу, голодный и злой. Он набросился на Корча, шедшего впереди. Изо всех сил метнул Истему свое крепкое копье. Но черный Зу был хитер, он увернулся. И копье пронзило брата. Корч тут же умер.

Охваченный яростью, Истему разрубил топором череп черного Зу. И встал на колени перед мертвым Корчем. Но ни скорбь, ни слезы не помогли. Истему ^ыл в отчаянии. Как вернуться в родной дом, как сказать старому Тему, что убил своего брата? И тогда Истему решил бежать в неведомые края, чтобы в лишениях и подвигах забыть свою скорбь.

Много дорог исшагал Истему через тундры и болота. Много широких рек преодолел. Перевалил через заснеженные хребты Великого Иа, чьи вершины упирались в облака. Затем он спустился в сухую и пустынную землю, где обитали стаи диких собак. Много ран и страданий он перенес, не раз оросил красной густой кровью колючие тропы, пока достиг железной тропы, вдоль которой жили люди с желтыми глазами, длинными волосами и бронзовой кожей.

С этого места песнь стала почти непонятной. Очевидно, Истему попал в страну с гораздо более высокой цивилизацией. Эпос говорил о «злом дыме» и «реках, закованных в железо и камень». Хозяином тут был всесильный щешуа. Люди словно не говорили, а лаяли, как собаки. Они пили жгучую воду, обжигающую язык и горло. Даже безобидные шу, которые никому не причиняли вреда, жили в стадах, покоренные плетью.

Много выстрадал Истему в этой стране «с темным небом и солнцем, прячущимся в черных тучах». Долгие годы жил он там, грустя о родных краях. Острым ножом перерезал горло доверчивым шу, сушил кожи, а мясо отправлял в города. И наконец решил, что искупил горем свою вину. Пора было возвращаться в родные места.