Ларри Нивен - Воители (Сборник)

Минутой позже я заметил, что она, нахмурясь, задумчиво разглядывает мой затылок.

— Что-то не так?

— Я просто размышляю. Ты действительно весь прошлый вечер кутил напропалую. Надеюсь, обычно ты столько не пьешь?

— Почему это тебя так беспокоит? Моя персона? Она зарделась слегка, затем потупилась.

— Мне следовало раньше сказать тебе об этом. Мне даже почему-то кажется, что я это сделал вчера вечером. У меня была поминальная тризна. Когда умирает хороший друг, обязательно надо нализаться вдрызг.

Тэффи облегченно вздохнула.

— Я совсем не имела в виду…

— Что-то личное? А почему бы и нет. Ты имеешь на это право. Что ни говори, но должен признаться, мне нравятся… — «Девушки заботливые, материнского типа», подумал я, но не посмел сказать ей этого. — …люди, которые обо мне беспокоятся.

Тэффи прикоснулась к своим волосам какой-то особой расческой. Несколько взмахов руки, — и ее прическа была уже в полном порядке. Эффект статического электричества?

— Это была хорошая тризна, — сказал я. — Оуэн остался бы доволен. Это все — больше я уже не буду его оплакивать. Одна тризна и… — я развел руками. — …баста.

— Не такой уж плохой ритуал, — задумчиво произнесла Тэффи. — Сильный, но кратковременный раздражитель — вот что я имею в виду. Я хочу сказать, что если бы ты все время убивался…

— Давай больше не будем об этом!

Не знаю, почему это я так вдруг рассердился. Изможденный, как призрак, и глупо ухмыляющийся труп Оуэна в кресле вдруг предстал, как реальный, перед моим мысленным взором. А я так гнал от себя эту картину вот уже столько часов кряду!

— Иногда падают в обморок при одном только виде, как кто-то бросается вниз голов, ой с моста, — прорычал я. А тут медленное угасание в течение целого месяца, когда ток выжигает мозг…

Вид у Тэффи был явно обиженный, она была сбита с толку.

— Но ведь твой друг сделал это, верно? А ведь судя по тому, как ты о нем отзывался, он не был слабаком.

— Вот в этом-то и вся закавыка, — услышал я как бы со стороны свой собственный голос. — Он не делал этого. Его…

Вот оно что — наконец-то я все понял. Я, должно быть, понял это еще тогда, когда был пьян, или во сне. Разумеется, он не убивал себя. Это совершенно не было на него похоже. И не по собственной воле выработалась у него пагубная привычка к электрической стимуляции центров наслаждения мозга.

— Его убили, — сказал я. — Иначе и быть не могло. Как я сразу не сообразил? — И тут же бросился к телефону.

— Доброе утро, мистер Гамильтон. — Старший инспектор Ордаз выглядел очень свежо и опрятно в это утро, до меня же вдруг дошло, что я еще не брит. — Я вижу, вы не позабыли принять таблетки против похмелья.

— Верно, Ордаз. Скажите честно, вам не приходило в голову, что Оуэна могли убить?

— Естественно. Но это невозможно.

— Мне же кажется, что это не исключено. Предположим, он…

— Мистер Гамильтон!

— Да?

— Мы договорились встретиться за ленчем. Давайте тогда и обсудим этот вопрос. Я жду вас в конторе ровно в двенадцать ноль-ноль.

— Хорошо. Только сделайте мне одну маленькую любезность. Проверьте, не подавал ли Оуэн заявление о выдаче ему нудистской лицензии.

— Вы полагаете, он мог подать такое заявление?

— Да. Я расскажу вам, почему, за ленчем.

— Очень хорошо.

— Не выключайте связь. Вы сказали вчера, что нашли того, кто продал Оуэну его дроуд и штепсельное подсоединение. Повторите, пожалуйста, как его зовут?

— Кеннет Грэхем.

— Я так и думал, — произнес я и отключил видеофон.

Тэффи прикоснулась к моему плечу.

— Ты… ты на самом деле считаешь, что его могли убить?

— Да. Целая организация, судьба которой могла зависеть от того, что он предпримет, да чтоб не была способна…

— Нет. Не надо. Я ничего не хочу знать об этом.

Я повернулся к ней и поглядел на нее в упор. Ей было не по себе. Смерть незнакомого человека, вызывала у нее чувство ужаса.

— Ладно. Послушай-ка, а ведь я сегодня какой-то пришибленный, даже не подумал предложить тебе завтрак. А теперь мне нужно торопиться, извини, пожалуйста. Давай, я вызову тебе такси.

Когда такси прибыло, я бросил монету в десять марок и помог ей сесть. Прежде, чем она уехала, я еще успел взять у нее адрес и телефон.

В Центральной конторе РУКА стоял гул обычной утренней жизни. Я только успевал здороваться с сослуживцами, но делал это на ходу, не останавливаясь, чтобы переброситься парочкой слов. Все равно, если и станет известно что-нибудь по-настоящему важное, информация будет быстро доведена до моего сведения.