Конрад Фиалковский - Часовой

— Да, это, пожалуй, нападение.

Тем временем космик связался через базу с Землей.

Потом докладывал о ходе событий кому-то из земного Института космики. Я слышал короткие фразы, однако не очень-то понимал, о чем он говорил. Голова отяжелела, и меня немного поташнивало. Помню еще, что когда космик кончил разговор с Землей, Утен спросил:

— Почему ты не сказал о вторжении?

— Потому что вторжений не совершают с помощью единственного автомата в необитаемой лунной котловины

— Тогда что же это?

Космик усмехнулся.

— Если б я знал, не пришлось бы вызывать специалистов.

Я хотел сказать, что тоже думал о вторжении, но у меня закружилась голова, и я оперся спиной о пульт управления.

— Что с тобой? — спросил Краб, поддерживая меня

— Ничего. Просто кружится голова…

Следующим моим воспоминанием был белый халат нашего врача с базы.

У меня оказалась лучевая болезнь. По-видимому, стоял слишком близко к энергетическому потоку уничтожившему селеноход, и получил солидную дозу радиации. Правда, большую ее часть задержал скафандр, но и того, что прошло через мое тело, было достаточно, чтобы уложить меня в постель. Солем, врач нашей базы, обрадованный, что наконец-то заполучил пациента, навещал меня по восемь раз на дню, и лишь ему я обязан тем, что меня с первой же ракетой не отправили на Землю. Oн приносил мне и последние новости.

— Знаешь, Роб, они вылетели два часа назад, чтобы привезти этот «куб» на базу, — прибежал он ко мне возбужденный.

— Что, хотят разрушить базу?

— Нет. Конечно, нет. Они взялись за него каким-то хитрым способом. Гасят его волны… или что-то в таком роде.

— Это не всегда удается…

— Не беспокойся. Они подготовились как следует.

Прилетело десятка полтора спецов с Земли. Я тебе говорю — на базе толчея, как в космопорте. Приехали какие то репортеры из видеотронии. Они очень хотели повидать тебя, но я послал их ко всем космическим чертям,

— Значит, я так тяжело болен?

— Ничего подобного. Если б ты был действительно плох, тебя сразу же отправили бы на Землю. Ты не должен так думать — это страшно удлиняет срок выздоровления.

— В сущности, я прекрасно чувствую себя…

— Вот видишь. Я тоже все время утверждал, что с тобой ничего особенного не случилось, наперекор какому-то медицинскому светилу с Земли, которое проводило тут со мной телеконсилиум.

— Ты гениально сделал, Солем, задержав меня здесь. В каком-нибудь санатории на Земле я узнавал бы обо всем только из телегазет и не мог бы присутствовать на сегодняшнем исследовании «куба». Я бы не простил себе этого до самой смерти.

При последних словах Солем беспокойно зашевелился.

— Но, знаешь, я, пожалуй, еще не смогу пустить тебя к нему.

— Неужели со мной так уж плохо? — притворно испугался я.

— Нет, но…

— Солем, не пугай меня напрасно. Ты же сам сказал…

— Впрочем ты и сам прекрасно знаешь, что я туда пойду, так что не о чем и говорить.

«Куб» привезли через полчаса. Мы все стояли в центральном зале базы, когда вошли сначала специалисты в тяжелых противолучевых скафандрах, а за ними — автоматы, несущие «куб». Разумеется, это был не куб, а огромный прямоугольный параллелепипед с торчащими щупальцами антенн. Автоматы осторожно поставили его на пол и расступились, пропуская людей. Колоссальная металлическая глыба стояла неподвижно, лишенная лучевых метателей, предварительно убранных автоматами.

Пришедшие снимали скафандры и опять принимали обычный человеческий облик. Впереди, примерно в двух шагах от меня, стоял человек, которого я уже где-то видел.

Он сбросил скафандр, пригладил растрепавшуюся рыжую бороду и поднял руку, чтобы успокоить собравшихся.

— Прежде всего я хочу вам сообщить, — зычно произнес он, — что это автомат земного происхождения. Тем самым отпадает «сенсационная» гипотеза… вторжения, — он взглянул на репортеров видеотронии, большинство которых было занято передачей сообщений на Землю. Ну, конечно, я не ошибся, это был Торборан, известный историк нейроники.

— …Автомат, — продолжал он, — был создан очень, очень давно, во время первых экспедиций на Луну. Кроме того, могу вас заверить, это не серийный автомат, а уникальный экземпляр, сконструированный для специальных целей… Даже в те времена уничтожение всего, что движется по поверхности Луны, не входило в круг повседневных обязанностей автоматов. А теперь твое слово, профессор Воэ, — обратился он к маленькому, невзрачному человечку, который как раз в этот момент вылезал из чересчур большого для него скафандра.