Через пару секунд тренькнул телефон, и дежурный, подняв трубку, выслушал чей-то продолжительный монолог.
– Командир звонил. Как думаешь, на сколько ты раскрутился?
– Пятерочка… – предположил Тарасов.
– Точно.
Дежурный с интересом посмотрел на Костика и, прочистив горло, строго произнес:
– Ефрейтор Тарасов, от имени командира части вам объявляется пять суток ареста.
* * *
Снаружи что-то лязгнуло, и дверь медленно открылась.
– Костик, не спишь? Ужин привезли. – Покатилов занес в камеру бачки и поставил их на пол. – Сейчас, еще тарелки и хлеб. Сразу все не взял, уронить боялся, – проговорил он с фальшивой заботой. – Сигарет тебе дать?
– Стой, не суетись. Расскажи про Лосева.
– А чего? Ну, ухо себе прострелил.
– Когда?
– Вроде, под утро. Он всю ночь квасил, а потом как-то так вышло…
– Под утро… – зачарованно пробормотал Тарасов.
Это случилось. Не на пирсе и, возможно, не в четыре ноль-ноль. Не было ни пяти автоматчиков, ни торжественного зачтения приговора – ничего из того, что Костик прописал в своем приказе.
Однако это случилось. Десятого октября, перед рассветом, полковник Лосев чуть не словил пулю. Данный факт можно было считать совпадением, – конечно совпадением, чем еще? – но Тарасову в это верить не хотелось. В конце концов, можно было попробовать еще раз.
– Покатилов, ты сейчас наверх? Притащи мне бумагу и ручку. Ну, чего встал? Резче дергайся!
– Костик, у меня с собой есть. Письмо писать собирался…
Тарасов схватил куцый листочек в клетку и пристроил его на колене.
– А кушать? – робко напомнил часовой.
– Пшшел отсюда! Ведра свои забери.
Он азартно погрыз ручку и, сплюнув, вывел несколько сумасшедших строк:
«Войсковая часть 19730. Секретно.
За регулярное хамство, за появление на службе в нетрезвом виде и прочие поступки, несовместимые с высоким званием офицера, зам. командира в/ч 19730 по воспитательной части капитана Севрюгина Д. Н. приговорить к сожжению. Приговор привести в исполнение 11 октября 1999 года» .
Он задумался, кому бы отдать на подпись этот страшный приказ, и понял, что выбора у него нет. Внизу, прорывая бумагу острым стержнем, Костик дописал:
«Прокурор Жизни и Смерти, ефрейтор К. А. Тарасов» .
Ему дьявольски захотелось есть, но звать часового обратно было несерьезно, да и ужин, наверное, уже остыл. Костик тронул железную дверь – Покатилов, сообразительный боец, случайно оставил ее незапертой. Тарасов вышел из камеры и прогулялся по узкому коридору: десять шагов туда, и десять обратно. Дойдя до туалета, он взглянул на темно-серый унитаз, по горло вмурованный в бетонную ступеньку, и голод стал неактуальным. Костик снова развернулся и продолжил моцион, попутно любуясь мрачными интерьерами каземата.
Гауптвахта была лично спроектирована майором Шульцем. В начальнике штаба тесно сплелись таланты архитектора и садиста: низкий потолок, стены, забрызганные раствором так, чтоб на них нельзя было облокотиться, и несколько лампочек, спрятанных под двойную металлическую сетку. Три камеры без окон и «номер люкс» – не указанный ни в одним уставе карцер. Света в «люксе» не было. Нары, сколоченные из трех досок, под названием «вертолет» в карцер не выдавались, поскольку не влезали по длине. Лежать там можно было только по диагонали, да и то, лишь согнув ноги. После ночи на голом бетоне утро кажется по-настоящему добрым.
Утро. Осталось немного. Скоро все выяснится. Умом Костик, конечно, понимал, что никакого сожжения Севрюгина не произойдет, но сердце… оно пускалось галопом каждый раз, когда он думал о разорванном ухе командира. Нет, это не могло быть простым совпадением, здесь скрывалась какая-то магическая закономерность, и завтра она снова проявится.
Тарасов пожалел, что не назначил казнь на сегодня, уж больно не терпелось увидеть результат, однако он вспомнил слова Шульца о том, что подписанное исправлению не подлежит, и поменять дату не решился.
* * *
– Но-о-ож в спину-у-у, это как раз буду я-а-а… Костик, вставай! Теперь нам вместе париться.
В камеру ввалился Женька, за ним показался улыбающийся Галугаев.
– Принимай пополнение, ефрейтор, – сказал он. – Рядовой Раздолбай Мамай Петрович попал на троячок. Теперь дело быстрее пойдет. К вечеру наблюдаю готовую клумбу, ясно? Не слышу ответа.
– Будет как в Англии, товарищ, – пообещал Женька, присаживаясь рядом с Тарасовым. – Завтрак скоро привезут?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу