Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания

Но у Юльки уже был готов ответ.

— А знаешь, племянничек, — начала она с самым невинным выражением на лице.

— Чего?! — Данила подался вперед.

— Как? Разве ты забыл? — продолжала девушка под беззвучный смех Оливула и близнецов. — Твой отец был троюродным братом Россов и Бруков по мужской линии. Отсюда вытекает, что ты приходишься мне двоюродным племянником.

— Только не это, — вырвалось у Гаюнара.

По кают-компании раскатился дружный хохот.

— Пора проложить следующий курс, — сказала Каляда, когда все успокоились.

— Здесь нам больше делать нечего.

— Постойте, — Оливул поднял руку, — зачем блуждать по космосу? Я с великим удовольствием приглашаю всех в мой маленький Мир. У нас будет вдоволь времени для отдыха и подготовки дальнейших планов. К тому же многим не помешает элементарная тренировка в хождениях по Структуре.

Раздались одобрительные возгласы. Серафима подвела итог.

— Тогда, Оливул, тебе быть штурманом.

— Это не трудно. Пэр, подготовь, пожалуйста, Волка к структурному проходу.

«Отлично! Как много раз я делал это с Гаюнаром!» — зеленое облачко исчезло в стенах кают-компании.

Через полчаса Крылатый Волк медленно двигался в абсолютной черноте. По словам Бер-Росса достичь цели звездолет должен был на следующее утро.

Данила отправился спать, Грег и Гор опять устроились на диване, и Юлька, вооружившись расческой, взялась за их непослушные волосы, ставшие после превращений в драконий гребень похожими на комок свалявшейся шерсти. Пэр шнырял по кораблю, Серафима вернулась на капитанский мостик, а Оливул стоял перед обзорным экраном, наблюдая за хитрыми завитками каналов, встречающихся на пути Волка.

Каляда вошла в зал и остановилась рядом с Белым князем.

— Великий сказал тебе, как поднимаются крылья? — вполголоса спросил Оливул.

Он стоял к ней спиной, и беззвучный утвердительный ответ запечатлелся в сознании.

— Око Великого смотрит на нас, — добавила Каляда вслух. — Я чувствую его с того момента, когда мы шагнули на борт Крылатого Волка. Мы стоим в начале своего Пути, и чуть только к нам присоединится седьмая Стихия, мы пойдем вперед, а Они будут наблюдать.

Оливул не ответил. Взор его вновь окунулся в Пространство.

— Тебя тревожит Донай? — спросила Серафима тихо.

— Я ранил его сегодня, — он тяжело вздохнул и провел рукой по повязке на своем предплечье. — В гневе я забыл, что он мой брат.

— Ты спас ему жизнь, убив медведя, — напомнила женщина. — А ваше противостояние должно было однажды разразиться грозой. Он на многое теперь посмотрит иначе. Все образуется.

— Надеюсь…

Засыпая, Оливул бросил взгляд на пустующую койку. Волк был построен для семи душ, и где-то в Мирах, ожидая своего звездного часа, одиноко странствовал дух Седьмой Стихии.

Из дымки сна поднялся синий всадник с лицом, закрытым капюшоном.

— Кто же ты, незнакомец? — прошептал Белый князь.

Всадник повернулся к нему, но лик по-прежнему оставался в тени.

— Ты знаешь меня, — ответил приглушенный голос.

Чернота текла за иллюминатором, мелькали редкие каналы, проносились Миры. Крылатый Волк плыл в пустоту…

— Блестящая победа, герцог! Все получилось в точности, как вы предвидели. Мосты разрушены у самого основания, и лазутчики Великих не скоро решаться вновь заговорить в нашей Структуре. Первый Экзистедер вне опасности. Но, прошу вас, откройте свой секрет, почему вы ни на мгновение не усомнились в поражении Диербрука?

— Информация и логика, мой мальчик. Идея сотворить Счастье была слишком неестественная для Судьбы, где правит дух Семи Стихий — основа основ.

— А каким образом вы безошибочно заранее определили источник потока, метод переноса Сил Созидания? Вы даже…

«Как присуще всем им, отдаваясь чувствам, усложнять события. И ничто не изменишь — такими мы создали их, и Космос, консолидированный с Жизнью, не остудил рассудок даже внемиренцев. Они не понимают, что победа была слишком легкой. Но следующий шаг будет серьезным. Куда более серьезным, чем они способны вообразить. Надеюсь, у меня еще есть время выстроить защиту…»

— Вы чем-то озабочены, герцог?

«Во внимательности ему не откажешь. Когда огонь юности угаснет и уступит место жару зрелости, из него получится хороший помощник».

— Отчасти. Я подумал о тех Мостах, которые наши друзья заметили в недрах Судьбы. Впрочем, об этом рано беспокоиться.