Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания

— «Все в порядке» бывает у тебя в трех случаях, — заявила девушка. — Когда действительно все в порядке, когда что-то не в порядке, и когда не в порядке всё. Какой из трех на этот раз?

Оливул рассмеялся, но ответил честно.

— Второй. Не волнуйся: это пустяки!.. Ты не раз спасала меня, но лишь сейчас я понял, что хочу жить. Потому что рядом есть ты. Я люблю тебя, Юля.

Он бережно взял ее руки в свои и прижал к губам.

— Оливул… Мой князь, — прошептала она и окунулась в его объятия.

Мир вырос до размеров вселенной — свободный, счастливый, мир сбывшейся надежды. И они были там вдвоем, летящие навстречу своей мечте. Сильные, красивые, молодые, они отважно шагнули в пучину судьбы, которую им предстояло построить…

Серафима бегло просмотрела результаты тестирования бортовых систем.

— Ты прав, Данила, с такими параметрами мы далеко не улетим. Хотя твоя идея переброски энергии вслепую тоже не годится. Волк не обычный звездолет, и тем более не патрульный катер. Возможно, твой отец знал секрет скорости корабля, но нам теперь предстоит отыскать его самим.

— Пока мы будем его искать, с Альционы пришлют какой-нибудь десантный отряд. Они не станут спрашивать, откуда тут взялся корабль — просто расстреляют нас и точка, — Гаюнар мрачно захлопнул крышку вспомогательного пульта. — Пэр, вылезай из компьютеров! Все равно пароли не снимешь.

«Согласен, — призрак тонкой струей вытек из вентиляционной щели центрального процессора и принял вид человека. — Мне и раньше это не удавалось. Только должен предупредить, Серафима, что старший Гаюнар не использовал ничего кроме обычного гипердрайвера. Взлет обеспечивал я — Волк как-никак мое тело».

Каляда задумчиво изучала экраны.

— Оставим вопрос о мощности корабля открытым. Дня два на освоение основных блоков у нас, думаю, есть. И если Экзистедер уничтожен окончательно, нам нет необходимости задерживаться здесь дольше.

Чуть только она закончила фразу, из кают-компании раздался грохот. Данила глазом моргнуть не успел, а женщина была уже в проходе, соединяющем кабину управления с центральным помещением. Пэр метнулся за ней.

«Отбой, — сообщил призрак, когда Гаюнар ворвался в зал. — Всего лишь экран упал».

Грег и Гор, виновники происшествия, разглядывали место, где висел прибор. Серафима стояла рядом.

— Этот был единственный, который не функционировал, — объяснял Гор. — Мы его снять хотели, а он сам упал.

Каляда слушала в пол-уха; внимание ее приковал странный узор, выбитый на стене. Она осторожно стерла пыль с орнамента, и перед внемиренцами предстал выпуклый диск из светлого сплава. Различимы стали очертания горы, зажженный факел, и в основании будто в вечном покое застывший клинок. Слева просматривалась волнистая поверхность озера, широкая витая лента, изображающая воздушные потоки, и вплетенные в них тонкие ветви дерева. Все шесть объектов были заключены в круг, образованный хвостом кометы, «голова» которой находилась в самой верхней точке барельефа.

— Что это? Герб? — спросил Данила.

— Знак Семи Стихий, — прозвучал в тишине ответ Оливула.

Он и Юлька подошли к друзьям. Бер-Росс был еще очень бледен, но держался свободно и как обычно спокойно.

— Крылатый Волк, — продолжал он, — творение Великих. Здесь предначертано найти свой дом семи внемиренцам, в каждом из которых доминирует одна из Стихий. Так говорил Ортский. Но роль, которую мы сыграем в судьбе Структуры, неизвестна.

«Я знал, Оливул, что ты обязательно будешь одним из нас! — воскликнул Пэр.

— Мы ждали тебя».

— И это помогло мне выжить, — произнес Белый князь.

— Волк собрал нас, шестерых, — сказала Серафима, — и когда к нам присоединится седьмая Стихия, мы определим и свое предназначение, и свой Путь.

— Да нас уже семеро! — воскликнул Данила.

— Шестеро, — голос Грег-Гора слился воедино. — Мы — один человек и одна Стихия.

— Великолепно, — развел руками Гаюнар. — И какие еще сюрпризы вы нам преподнесете? — он украдкой покосился на Бер-Росса.

Юлька проследила за его взглядом и едва не вскрикнула от изумления: белые, казавшиеся раньше седыми, волосы Оливула отливали теперь перламутром точь-в-точь как у Грега и Гора!

Белый князь подошел к юношам.

— Я безмерно виноват перед вами, ребята. Вы вправе меня ненавидеть. Но прошу вас: простите меня.

Они смущенно прятали глаза.

— Да мы… мы никогда… Мы не могли ненавидеть тебя, — сбивчиво, хотя и дружно ответили близнецы.