Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания

— Общаясь с тобой, я поняла: не все, что видишь, является таким, каким это видишь.

Он засмеялся.

— Метко подмечено. Но сейчас никакого обмана зрения нет, поверь. Я воспользовался известным приемом: временно создал над собой экзорный дубликат, заставил его выздороветь за короткий срок, а потом результат перевел на себя. Действует эффективно, особенно если рану нанес образ.

Оливул встал, застегнул рубашку и камзол, накинул плащ и поднял факел. Юлька следила за его точными, плавными движениями, и удивлялась себе — как раньше не замечала, что Белый князь так красив.

Они шли по подземному коридору уже полчаса, когда до слуха дотянулись отголоски далекой песни. Юлька не отдавала себе отчета, что слышит ее, но в душе зародилось странное чувство — будто из забытого детства постучались воспоминания. Как и несколько часов назад мысль вдруг сама собой устремилась в неведомую даль. Появился просторный зеленый луг, пестрящий мелкими голубыми цветами. Женщина в нежно-розовом платье и кружевной шляпке с широкими полями отрывается от книги и улыбаясь смотрит на двух детей, резвящихся в траве — девочку в голубом и малыша в бардовом. Налетел ветер, сорвал шляпку с головы женщины. Она смеется, а дети бегут по лугу за улетающей шляпкой, падают, хохочут, вскакиваю, и опять бегут. Неожиданно как из-под земли возникают всадники. Небо темнеет, луг превращается в серый мрачный пляж. Девочка испуганно замирает, а карапуз неуклюже вытаскивает из игрушечных ножен детскую шпагу. Ему года три, он едва достает сестренке до плеча, но отчаянно закрывает ее собой от злобных людей. Девочка тянет брата назад, пытается поднять на руки и бежать, но малыш слишком велик для нее. Большие серые глаза наполняются слезами. Один из всадников нагоняет детей и как пушинку поднимает мальчишку в седло. Девочка кричит, бросается к человеку в ядовито-желтом плаще, хватает за стремя, зовет мать, оглядывается, ищет ее глазами, и… видит кроваво-красную шляпку под копытами коней. Ударила молния. Мир вокруг девочки почернел, картинка поблекла и растаяла, а на ее место пришли усталость и единственное желание — спать.

Сквозь мелодичный тонкий звон, наполнявший туннель, Юлька с трудом различила голос Оливула:

— Юля! Юля, очнись!

— Я устала, — проговорила она, опускаясь на песок.

— Юля, ты не должна засыпать! Это Игра!

Девушка не слышала. Оливул не позволил ей упасть, подхватил на руки и побежал вперед. Звон летел попятам, эхо множило убаюкивающие переливы, и смертоносные звуки волнами накатывались на людей с разных сторон. Тренированное сознание экзистора успешно сопротивлялось, но Юлька глубже и глубже погружалась в объятия опасного сна. Белый князь остановился.

— Покажись! — крикнул он в пустоту. — Выходи и сразимся один на один! Ты можешь желать моей смерти, но девочке вредить не смей!

Он бережно положил девушку на землю и приготовился к бою. Сила Созидания вырвалась на свободу. Мощный экзорный щит закрыл мозг от образов покоя и вечного забвения, летящих на крыльях коварной музыки, и Бер-Росс начал формировать собственную Игру. Повинуясь его воле, возник единый монотонный гул, растущий как горная лавина. Хрустальный звон захлебнулся, одурманивающие тона его потерялись в отвратительном скрежете, и два звуковых фронта столкнулись в отчаянной битве. Оливул упал рядом с Юлькой, закрыв ее и себя своим плащом. Так под белым покрывалом они переждали, пока сражающиеся звуки унесутся глубоко в пещеры.

Убедившись, что опасность миновала, Бер-Росс выпрямился и грустно посмотрел на спутницу.

— Это хорошо, что ты спишь, — прошептал он. — Не люблю прощаний.

Он наклонился, поцеловал ее спящую в приоткрытые губы, поднял на руки и пошел навстречу легкому ветерку, вестнику с поверхности планеты. Скоро в туннеле стало светлеть. Еще несколько минут, и мрачные пещеры остались позади.

Потрепанный звездолет, похожий на гигантского волка, стоял на небольшом ровном плато между скал. В сумерках Оливул заметил направлявшихся к нему людей. Он не приблизился к ним, и они остановились недалеко от корабля. От группы отделилась женщина. Бер-Росс дождался, пока она подойдет ближе, и в знак доброй воли сделал несколько шагов навстречу.

— Что с Юлией? — спросила Каляда с тщательно скрываемым волнением.

— Она невредима, всего лишь спит.

Оливул осторожно переложил в ее руки спящую девушку.

— Берегите ее, прошу вас, — произнес он тихо и, отойдя назад, распахнул окно в черноту Структуры.