Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания

— Да. Если не делать контрообраз, прослеживается любая точка пространства, в которой идет Игра.

— Оливул сейчас делал этот, как вы говорите, контрообраз?

— Нет, — юноши насторожились. — Для него требуется очень много энергии, а Оливул и так играл без Экзистедера. Ты хочешь сказать, что кто-то специально напал на нас, чтобы выследить Белого князя? Но Оливул мог и не вмешаться, он…

— Он не мог не вмешаться, — перебила Серафима. — Он любит вас, даже не подозревая, что вы с ним родные братья. И его враг это знает.

Данила усмехнулся.

— Так. Сработали, как червяк на удочке! Прекрасно. Попадись мне этот «рыболов», я бы ему все ребра пересчитал.

— У тебя была такая возможность, — сказала Каляда серьезно.

— Это как?

Три пары глаз и бестелесный разум взирали на Серафиму.

— С большой вероятностью я могу заявить, что тот, кто выглядел как Рамзес, таковым не являлся. Это была оболочка человека — без собственного сознания, без чувств, без мыслей; кукла, которую вела невидимая рука. Энергетический фон, окружавший Василия, поначалу скрывал неестественность «Рамзеса». Экзистор как будто прицепил к Логу созданный образ. Когда Василий ушел в свой дом, образ остался без поддержки.

Молодые люди некоторое время обдумывали услышанное.

— И кто в таком случае занимал оболочку Рамзеса? — спросил Данила.

— Если бы я знала!

«Вот будь с нами Оливул!» — воскликнул Пэр.

— Вместо одной проблемы мы имели бы гору, — проворчал Гаюнар. — Только что из-за него нас всех чуть не прибили.

Его высказывание осталось без ответа.

— Мы предупредим Белого князя! — Грег и Гор были полны решимости. — Мы найдем его через пространство Структуры.

Серафима быстро остудила юношеский пыл.

— Если Оливул сам до сих пор не воспользовался Путями, значит, у него есть на то веские причины. Возможно, он предполагает, что в Надмирье расставлены ловушки. Кроме того, я не уверена: только ли на Бер-Росса направлен гнев экзистора. Вспомните, как высказался «Рамзес» — «вы все зло, вселенское зло». Кажется, он ненавидит внемиренцев вообще.

«Из ваших бесед я давно понял: Диербрук строит Путь к Первому Экзистедеру, чтобы разбудить Великую Игру, — заговорил Пэр, — и возрожденная Игра изменит Структуру так, что от Миров ничего не останется. Уж не знаю, что заставило Аз-князя заварить эту кашу, но мы — сильные внемиренцы. Мы можем здорово ему помешать. Чем не резон угробить нас заранее?» — Как же мы ему помешаем? — Данила покосился на «Волка». — Сядем в корабль и расстреляем Экзистедер, что ли?

Призрак нетерпеливо качнул головой:

«Нет. Всё сложнее. Крылатый Волк призван собрать семь внемиренцев, которым Стихии Мироздания вручат свой дух и свою мощь, чтобы наша Структура стала нерушимой, вечной. Так говорил Ортский твоему отцу. Первый — я; меня избрал Воздух. Теперь выбор должны сделать Твердь, Вода, Огонь, Смерть, Жизнь и Космос. Диербрук наверняка это знает, поэтому и желает гибели звездолета».

— Диербрук занят наведением моста, — возразили близнецы. — Да и не стал бы он пользоваться излюбленными птицами-ловцами Доная. Скорее экзистор — сам Донай. Помните, как Рамзес пошутил на тему полета с крыши на чердак? Мы не придали этому значения, а ведь такой эпизод действительно был: мы в детстве увлекались конструированием летательных аппаратов, и однажды на испытании — Ви-Брук это видел — наш прототип влетел в чердачное окно дома, на крыше которого мы устроили стартовую площадку.

«Давайте сделаем так, — решительно заговорил Пэр. — Данила, проводи друзей на Волка, а я попробую отыскать Оливула в пещерах. Не нравиться мне, как Красный князь закрутил интригу. Всем известна его неприязнь к Бер-Россу».

— Будь осторожен, — предупредила Серафима.

«Конечно! Данька, я тебя прошу не впутываться в неприятности, пока меня нет».

Призрак взвился в небо и растаял.

Было около полудня, когда путешественники остановились на привал. Юлька устало опустилась на плоский камень.

— Я поищу путь, — сказал Оливул. — По моим подсчетам до поверхности осталось немного, держись.

— Я с тобой! — подскочила девушка.

Белый князь мягко придержал ее за плечо.

— Нет-нет, я никуда не ухожу, только отправлю экзорный зонд на поиски выхода. Отдыхай пока.

Он отошел на несколько шагов вперед.

— Оливул, — догнал его голос Юльки, — а что будет, когда мы выйдем отсюда?

— Ты вернешься к своим.

— А ты?

Бер-Росс вздохнул. Диербрук строит мосты. Скоро еще один Мир переродится, порабощенный Игрой, потом еще и еще. А в конце? Белому князю стало страшно на мгновение от мысли, что вся Структура рухнет ради призрачной новой, счастливой, о которой мечтает Аз-князь. Исчезнут галактики, каналы, пути, люди, внемиренцы, Юлька. И виновен в наступившем безумии будет он сам, поддержавший сумасшедшую идею старика.