Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания

— Сколько же лет он не появлялся тут? — спросила Юлька, поежившись.

— Три десятка, не меньше, — откликнулась Серафима. — И за эти годы в доме не было ни одного человека.

— Не удивительно, — Оливул прошел к окну. — Этот Мир не отягощен прогрессом, и Александр наверняка слыл среди местных пособником черной магии.

— Но тут нет ничего, что бы не вписывалось в существующие условия! — воскликнул Гор.

— Да мы еще и дом внутри не видели, — усмехнулся Данила и после секундной заминки продолжал. — Я почему-то уверен: всё, что отец выделывал с Кочевниками, он выделывал именно здесь. И мы обязаны это найти.

Солнце давно миновало зенит и медленно поплыло в объятия лесного океана. Также медленно и неотступно накатывались разочарование и усталость. За четыре с лишним часа пребывания в заброшенной усадьбе друзья не обнаружили ничего, что представило бы Александра как экспериментатора, исследователя, алхимика. Кроме нескольких книг по математике и случайно забытого на какой-то полке пластикового пакета ни одна вещь не указывала на присутствие внемиренца вообще. Пэр не менее десятка раз прозондировал собственным телом стены в поисках замаскированного сейфа или потайной комнаты. Руководствуясь принципом «доверяй, но проверяй», Донай рискнул влезть вслед за призраком даже на чердак, но и там его ждали только прогнившие стропила да паутина.

Понурый, Данила вышел на крыльцо и присел на ступеньку. Он не позволял себе думать, что отец передал кодовую карту, следуя очередному хитроумному плану Ортского. Он упрямо искал оправдание, силился вспомнить голос, жесты, взгляд отца, и к ужасу своему не находил в памяти ни одной живой ноты в его словах, ни искры в глазах. «Я никогда не видел его живым», — жестко оборвал сам себя Гаюнар и взглянул на мышь, которую до сих пор держал в ладони. Собаки разворошили гнездо в куче тряпья, он подоспел на шум, когда несколько хвостатых обитателей особняка были безжалостно задушены, а этого он буквально вытащил из пасти Артемиды.

— Сколько же поколений вашей братии прожили тут за тридцать лет? — сказал Данила вслух. — Того гляди, придется признать за вами право собственности на недвижимость.

Он смотрел на мышь, мышь взирала на человека черными бусинками глаз, не делая попыток убежать. Крошечная капля жизни в серенькой шкурке с неутомимым носиком и проворными лапками доверчиво стояла перед хранителем Стихии, открыв свои непознанные глубины. Данила вдруг почувствовал, что способен управлять этой частицей в бурлящем вечно изменяющемся океане бытия.

— Замри, — негромко произнес он.

Мышка оцепенела. Бессознательный взгляд устремлен на господина. Гаюнар распахнул для Стихии врата своего существа, и та аккуратно обвила хрупкое создание. В сознании Данилы всплыли неопределенные сгустки инстинктов, не ведавших ни стройности мысли, ни многоцветия ассоциаций. А Жизнь кружила между Хранителем и животным, и сгустки обретали все более отчетливые контуры, понятные человеческому разуму. Голод и сытость. От первого ко второму путь лежит вверх по шершавой доске, далее огромная гладкая стена. Щель, решетка и много, много еды.

Гаюнар сильно зажмурился. Контакт разорвался, и струи Стихии вернулись в свою обитель.

— Беги домой, — он опустил мышь на камень и проследил, как неугомонный зверек скрылся под порогом.

Послышались легкие шаги.

— Ты с кем-то разговаривал? — Юлька удивленно оглядела пустой двор.

— С мышонком.

Девушка подняла брови.

— Серьезно?

Следом вышел Оливул.

— Грег и Гор, доверяясь чутью Огня, утверждают, что где-то в доме находится генератор на тепловых кристаллах, функционирующий в настоящий момент, — произнес он.

— Да, и еще пищевой модуль, который тоже до сих пор работает, — поддержал Данила, вставая. — Видали мышей в спальне? Чем по-вашему они тут питаются?

— Законный вопрос, — согласился Белый князь.

— Нужно, чтобы каждый обратился к Стихии, — настойчиво предложила Юлька, по всему видно, не в первый раз, и добавила для убедительности. — Серафима, по-моему, как раз этим и занимается.

— Каляда ищет сенсорные следы, — откликнулся Донай из окна второго этажа над парадным крыльцом. — Не знаю, каковы результаты, а вот у меня возникла одна идея. Гаюнар, внимательно посмотри на двор. Ничего особенного не замечаешь?

Данила огляделся: крапива, осока, репейник, иван-чай, низкие кривые кусты возле самой ограды. Две тщедушные березки и невысокая рябина росли возле ворот, донельзя склонившись в сторону леса.