Николай Чадович - Враг за Гималаями

– Теперь, честно говоря, я и сам не знаю, для чего явился сюда… Сами вы верите в историю Наметкина?

– Абсолютно! Я проверил достоверность некоторых эпизодов, рассказанных им. Все сошлось один к одному. Да и придумать такое просто невозможно. Столько деталей, столько подробностей, причем совершенно точных, из быта совсем других эпох и совсем иных народов…

– Как он приобрел свой… дар?

– Совершенно непроизвольно. Во время террористического акта, случайной жертвой которого оказался Наметкин, в его голову угодил кусок металла, так там и оставшийся. Естественно, это не могло не повлиять на деятельность мозга, с одной стороны, вызвав паралич, а с другой – пробудив совершенно необыкновенные способности. Это первый фактор. Второй фактор – сильнейшая психологическая установка на суицид, которую он стал вырабатывать в себе, убедившись, что другим путем уйти из жизни не сможет. Все это, вместе взятое, и позволило его душе однажды покинуть тело. Впоследствии, действуя уже вполне осознанно, он использовал для развоплощения болевой шок.

– Ладно. Допустим, что Наметкин посещал прошлое. И мог как-то влиять на него. Кем, по-вашему, он был – орудием слепого случая или инструментом предопределенности?

– Этот вопрос еще раз свидетельствует в вашу пользу. С самого начала для нас это была проблема проблем. В конце концов мы пришли к следующему выводу: все, что Наметкин еще только собирается сделать, в прошлом уже совершилось. Этому даже нашлись доказательства, пусть и весьма спорные.

– То есть мир в привычном для нас виде существует только благодаря стараниям Наметкина?

– Не исключено.

– Вам известно, что в античные времена он убил легендарного Минотавра, настоящее имя которого было Астерий?

– Нет, – впервые за все время разговора Котяра утратил свою слегка высокомерную невозмутимость. – Но именно эту цель он ставил перед собой, отправляясь в последнее душестранствие.

– Куда? – переспросил Донцов.

– В душестранствие. Такой термин мы придумали для обозначения его визитов в прошлое. Но откуда вам это известно? Вы встречались с Наметкиным?

– Дать ответ на ваш вопрос не так просто, как это кажется. Пока я отвечу так – вполне возможно. Кроме того, я разговаривал по телефону с человеком, назвавшимся его именем, и читал записки другого человека, также написанные от лица Наметкина.

– Неужели он раздвоился?

– Если бы! Речь идет о четырех или пяти существах. Кроме того, вполне возможно, что не все они люди.

– Это невозможно.

– Все, о чем говорили вы, прежде тоже казалось мне невозможным. Верить в это нельзя, но к сведению принять следует. Вот и вы примите мои слова к сведению.

– Хм… – задумался Котяра. – Если случаи расщепления личности встречаются сплошь и рядом, то почему же нельзя расщепить душу. Вопрос лишь в методике… Кто лишил жизни телесную оболочку Наметкина? Те самые существа, о которых вы говорили?

– Да, – после некоторого колебания произнес Донцов.

– А какой в этом смысл?

– Пока не знаю.

– Вы можете свести меня с кем-нибудь из этих Наметкиных?

– Нет. Я и сам не имею с ними контакта. До самого последнего времени они были для меня дичью, а я для них – охотником.

– Теперь ваши взаимоотношения изменились?

– Это скоро прояснится.

– А возможность того, что с нами ведет игры вовсе не Наметкин, а к го-то другой, присвоивший его имя и память, вы не учитываете? Ведь мы даже представить себе не можем, в каких адских безднах он побывал, и с какими порождениями потустороннего мира столкнулся.

– Такая мысль приходила мне в голову. Но кем бы ни оказалось это создание на самом деле – Наметкиным или его антиподом – мы против него практически бессильны. С предопределенностью нельзя бороться, ни с доброй, ни с дурной.

– Предопределенность как раз и подразумевает действие, борьбу, – горячо возразил Котяра. – Ничего не предпринимая, мы и ничего не добьемся. Да, дело принимает скверный оборот… Я, пожалуй, откажусь от поездки в Норвегию.

– Зачем? Вы уже не в состоянии что-либо изменить. Роль профессора Котяры сыграна, и сейчас был ваш последний выход. Финал доиграют без вас. Кроме того, в сложившейся ситуации, – Донцов кивнул налетное поле, залитое огнем прожекторов, – внезапный отказ от полета может быть воспринят не совсем адекватно.

– Подождите. – Котяра прищурился. – Уж не ваших ли рук это дело?

– Никаких комментариев, как принято сейчас говорить.

– Господи, зачем это вам понадобилось? Наши проблемы можно было обсудить как-то иначе. Цивилизованным методом…