Олег Овчинников: Будущее проходит сейчас

В пляшущем огоньке свечи я разглядел себя в своих же глазах. Картинка в картинке, как в телевизоре с дополнительным тюнером. На этой картинке я, казалось, медленно поджаривался в адском пламени.

Мы одновременно отвели глаза.

– Чем занимался эти годы? – спросил я у скатерти.

– Сначала ничем. Лежал целыми днями, смотрел в потолок. Изредка подхалтуривал, паял компьютеры, телевизоры и все, что попросят. Жил в основном Светкиными вспоможениями. И ее же молитвами. Кстати, она до сих пор в церкви? – Я опустил голову чуть ниже. – Потом как-то раз по знакомству… Помнишь Сережку с филологического?.. Да, подвизался к нему в редакцию вольным пахарем. Потом невольным. Потом редакция стала издательством, а я подался в профессионалы. Теперь пашу литературную ниву – аж руки к вечеру ноют.

– Ты писатель?

– Да. Даже не верится, что ты об этом не знаешь. У нас к какому лотку не подойди – везде Федор Андреевич Устинов, и идиотская, ты уж извини, физия на пол обложки. Критики часто Федором Михайловичем зовут – что с них взять, воображение-то убогое. Да вот, погоди-ка… – Оно взяло с соседнего кресла свой дипломат, раскрыло на коленях. – У меня же с собой…

Книжица в гладкой ламинированной обложке легла на стол. На обложке – моя фамилия, мои инициалы, на фотографии – снятый вполоборота человек за письменным столом, его лицо с несколько глуповатой улыбкой – тоже мое. Наряди его в белый халат, убери со снимка монитор с клавиатурой, поставь вместо них консоль мю-сонавитографа – получусь вылитый я.

На первой странице название: «Дрезина, адская доля». Картинка, упрощенный космический корабль, похожий на гроб на колесиках, скользит куда-то за горизонт по бесконечным рельсам.

– Фантастика? – спросил я, с необъяснимым волнением перелистывая страницу. И не удержался от грубого в своей обыденности вопроса: – А платят хорошо?

– Как продашь… – Оно флегматично пожало плечами. – На рюмку Хеннесси по пятницам, сам видишь, хватает.

«Ракетный корабль RS-232 входил в плотные слои атмосферы…»

– Постой, но ведь RS-232 – название стандартного интерфейса com-порта…

– Вот видишь. Выходит, не все, непосильным трудом вдолбленное, выветрилось за эти годы из мускулистых писательских мозгов. Кстати, книгу можешь оставить себе. Хочешь автограф?

– Хочу.

Из внутреннего кармана пиджака возникло позолоченное стило, явно специального предназначения, только для автографов. Сидящее напротив склонилось над раскрытой книгой, недовольно сощурилось на свет оплывающей свечи.

– Темно тут. – Снова склонилось, водя пером по бумаге и бормоча вполголоса: – И зрение ни к черту… Издержки профессии… Вот, получай!

«Себе, несбывшемуся» – струилась надпись по диагонали страницы, в правом нижнем углу – размашистый автограф. И почерк, и подпись были моими. Впрочем, иного я и не ожидал.

– Убедился теперь? – насмешливо спросило оно. – Или нужны еще доказательства? Что-нибудь сугубо интимное вроде местоположения родинок на теле твоей бывшей… пардон, твоей-то как раз настоящей жены.

– Это еще вопрос, кто из нас несбывшийся, – продолжая разглядывать подпись, пробормотал я. Потом сообразил. – Что? Что значит настоящей? В смысле, бывшей? Вы не вместе?

– О, и давно! Это была целиком инициатива Светусика. Отличная спутница жизни для непризнанного гения электроники, она не выдержала тяжкого бремени быть женой популярного писателя. Ее раздражало все: постоянные конвенты, поклонницы, а особенно – ежегодные международные конференции где-нибудь в Европе. Она ведь уже тогда была невыездная, ты знаешь.

– Знаю, – послушно отозвался я и добавил зачем-то: – Мне как раз завтра тоже оформят допуск. Даже не нулевой, отрицательный.

– Ну… – Оно снова взялось за бутылку. – Тогда действительно сочувствую.

Янтарного цвета жидкость заплескалась в бокалах. Немного, на два пальца. Выпили молча, словно и вправду за упокой.

– Вот, – оно убрало в карман ручку и достало вместо нее широкий кожаный бумажник, тонкие пальцы нырнули в отделение. – Посмотри.

Маленький полароидный снимок, примерно пять на шесть сантиметров. Из-за овального отступа в нижней части снимка запечатленное на нем лицо улыбающейся блондинки кажется святым ликом, вписанным в образок.

– Криста. Мы, кстати, на конвенте познакомились, в Риге. А вот еще, – оно протянуло новый снимок, побольше. – Это мы на Мальдивах. Меня не ищи, я с фотоаппаратом.

Вид выходящей из моря белокурой нимфы, что и говорить, впечатлял, но все же гораздо сильнее меня привлекло другое.