Дмитрий Филимонов - Я все предусмотрел !

Лена зажмурилась.

- Ерунда. Никого они не едят. Убить могут, что правда, то правда, оружие у них есть. За последний месяц я раза три с ними встречался, обменивались очередями из автоматов, на этом все и кончилось. Я в принципе так же мало о них знаю, как и вы, но то, что друг друга они не едят, это точно.

- А если все-таки едят?

- Тогда бы они трупы не оставляли. Помнишь из древней истории дикарей-людоедов? Так вот они после боя всех убитых съедали, а эти бросают. Нет, их больше продукты из хранилища интересуют. Из-за этого и в перестрелку со мной вступали. Конкурента, видимо, почувствовали. Одного не соображают, что я-то в скафандре, а они голые.

- Совсем-совсем голые?

- Совсем. И мороз им не страшен. Может, у них кожа толстая? Я не знаю. Близко не подходил. И не страшно, знаешь, но как-то неприятно: вроде люди, а вроде и нет. Короче, в лапы к ним попасть бы не хотел.

Лена задумалась. Мрачная морщинка, образовавшись под носом, сделала милое личико серьезным и в то же время каким-то тусклым, как будто оно вдруг сразу постарело на несколько лет.

- Что с тобой? - спросил Александр. - Ты боишься встречи с ними?

- Нет, Саша, не встречи. Просто я подумала, что...

Она замолчала.

- В общем... что если мы все потихоньку вымрем, а они останутся? Может быть, за ними будущее земли?

- Не думаю, Лена. Нет. Во-первых, они уже подверглись мутации. Во-вторых, они постоянно получают дозы, и если даже для них самих это не смертельно, то на потомстве отразится обязательно. Превратятся постепенно в человекообразных обезьян. Я где-то читал, что нечто подобное однажды уже было на земле. У какого-то фантаста, кажется. Кстати, двадцать лет назад наверняка почти все обезьяны погибли, а многие виды исчезли навсегда, так что, вполне возможно, в далекой перспективе, конечно, пополнение выбитых рядов новыми видами из деградирующих человеков.

Лена мечтательно вздохнула:

- Вот если бы всю земли облететь, посмотреть... Ведь раньше люди летали, а теперь...

- Теперь, Лена, сидят все по норам, как мыши, и, что особенно удивительно, размножаются, да еще на лучшее надеются. Конечно, если бы трагедия не произошла так внезапно, все было бы по-другому. У всех бы имелись скафандры и еще много чего, что, увы, сегодня, наверное, есть только у меня.

Я все предусмотрел. А вы нет. У вас один выход - сидеть под землей и ждать, все помыслы направляя на то, чтобы накормить и напоить увеличивающееся население.

Когда-нибудь фон станет меньше, и можно будет обследовать землю. К тому времени и атмосфера восстановится, а значит, снега растают. Только сколько тысяч лет потребуется на реанимацию погибшей природы?

Лицо Лены преобразилось. Из печально задумчивого оно вдруг стало злым и возмущенным, что совершенно ей не шло.

- Хорошо, Саша. Мы не можем, но ты-то, ты! Вездеход у тебя есть, скафандры тоже. Ты бы мог сделать кучу дел. Ты просто индивидуалист, если не сказать больше. До меня только сейчас дошло, какая ты эгоистичная дрянь, думающая только о своей шкуре! Оставшиеся люди мучались, умирали. А ты жил двадцать лет припеваючи и пальцем не пошевелил, чтобы помочь страдающим.

Александр усмехнулся:

- Ну и что бы я сделал? Вездеходу, Леночка, горючее необходимо. Без горючего он ехать не хочет. А кто знает: сохранилось где еще нефтехранилище? Ну проехал бы я несколько миль и все. Застрял бы и ни туда, ни обратно. Даже если цистерну с горючим за собой везти, все одно - далеко не уедешь А продукты, которые я нашел, они не в безграничном количестве. Одному мне их хватило надолго и еще хватит на какое-то время, а если бы все набросились, за несколько месяцев умели бы подчистую. И кому от этого хорошо? Да вдобавок из-за трех скафандров и куска ветчины передрались бы все, перебили друг друга, на враждующие группы разделились бы. А так, без всего этого, сплоченные одной бедой, дружно живете, придумываете способ за способом, чтобы и дальше жить, и впредь. Так что не горячись. Я все предусмотрел. Но в одном ты безусловно права. Да, я эгоист. Я всегда любил хорошо и вкусно поесть. Жить в красивой и уютной обстановке. Не стеснять себя за счет других в чем-либо, но и не мешать никому. У всех, между прочим, тоже есть аналогичное право. А я никому не мешал и не мешаю. Зла я не совершил. И потом, в конце концов, я заслужил условия, в которых живу. Я все предусмотрел. Я, может быть, единственный человек на земле, предугадавший ход событий. Так разве не полагается мне награда за это? И кто мне ее вручит, если не я сам? К тому же, милая, все это досталось и достается мне собственным трудом и трудом немалым. В моей позиции, безусловно, есть и слабые стороны, но в целом она справедлива. И не дуй свои губки, тебе не идет.