Евгений Филимонов - Мигранты

Неизвестно, что отвечал Скиба, но огромный его архив (труппа в конце концов ради смеха отвела здоровенный сундук под корреспонденцию Скибы, этот сундук возили с декорациями и прочим реквизитом и он чудом уцелел во время всех пожаров и социальных переворотов), архив его дает такие вот ориентировочные цифры за тот же 1911 год:

Январь, Ревель - 1673.

Февраль, половина марта, Брест-Литовск - 1027.

Март - апрель, Могилев - 2114.

Май, упомянутая уже Полтава - 754.

Итого за половину сезона 4568 внебрачных детей Дунаева-Скибы. Сразу отметим - 1911 не был особо продуктивным для него годом. Предположим, что всю вторую половину сезона Дунаев вел абсолютно целомудренный образ жизни, отдаваясь лишь "божественному искусству" (тогда в ходу были такие выспренности, теперь-то мы знаем, что все это работа как работа). Более того, примем явно заниженную цифру в 6000 наследников Дунаева за любой год его, так сказать, сценической деятельности (а таких годов набралось без малого сорок). Отбросим случаи двойни и повторных набегов певца на уже опустошенные (вернее, заполненные) ареалы, а также последствия его контактов, не подтвержденных письменно - а ведь большая часть населения была неграмотна, - и все-равно цифра потрясает воображение - свыше двухсот тысяч прямого потомства!

В начале этой подборки сюжетов рассматривался похожий случай; возможно, что предания о немыслимой плодовитости библейских пращуров таки имеют под собой почву. А потому не станем особенно зацикливаться на результате, зададимся лишь извечным вопросом - как? Как удавалось ему управиться с таким объемом чисто технически, как он умудрялся избежать контактов и столкновений соперниц (по письмам, их набирались толпы, колонны, а ведь ни одна из них не упоминает о сопернице, нет даже обычных женских подозрений, каждая записка так и пышет уверенностью - мой, только мой! И почему нет неизбежных в таких случаях (уже постфактум) горьких упреков, или требований? Нет, и все тут. "Петичка здоров, уже есть зубки". "Серж наконец признал Машеньку. Она так похожа на тебя!", и т.д.

Даже при нынешней беглости связей и ничтожности общественного мнения, обработать (результативно!) в течение месяца 200, да что там - 50 претенденток, - при всей с их стороны благосклонности - не представляется возможным. То есть принимать прямое объяснение чрезвычайной мужской продуктивности Дунаева-Скибы нельзя без огромных натяжек. Таким образом, возникновение в начале века на просторах империи целого племени, народности Дунаевых-Скиба остается необъясненным феноменом, тайну которого унес с собой этот весьма средний певец, скончавшийся от голода в Самаре в 1921 году. Хотя накопившиеся с тех пор материалы касательно массовых внушений позволяют предположить, что Скиба, сам о том не подозревая, был одним из величайших медиумов своего времени, реализовавшим свои внушения (опять же ненамеренно) посредством любовных арий, которые воспринимались большинством женщин бессознательно, в виде полнокровного романа с вполне реальным зачатием. Большинство корреспонденток Дунаева - это замужние женщины, но из писем известны факты беременности и родов у многих вдов и гимназисток. Ссылаться тут на одну лишь силу внушения трудно, остается предположить, что за каждые гастроли Дунаев-Скиба осуществлял 2-3 убогих интрижки, где-нибудь в задрипанных меблированных комнатах, с вечной оглядкой, с громким скандалом и мордобоем накануне отъезда.

Убеждает в этом еще и тот факт, что пока не обнаружено ни одного письма самого Дунаева к какой-либо его обожательнице.

ПОСЛАННИЦА

Веткин получил задание - взять интервью у женщины из упрятанного в лесной глуши городка, с некоторых пор объявившей себя "посланницей" неизвестно кого и неизвестно откуда. Веткин слетал в эту тмутаракань, и вот что он писал по горячим следам, уже возвращаясь, в кресле самолета:

"Она живет в темном бревенчатом домишке, который зато расположен почти в центре городка. Домик ничем не примечателен, однако соседи (за стеной живут совладельцы домика, семья Н.) говорят, что иногда им невозможно выйти на улицу - не потому, что дверь заклинило, заперта снаружи, или что-то подобное - а просто невозможно. Они не могли толком (малоразвитые простолюдины) описать это состояние. Получалось так, что жизнь их внешне шла совершенно нормально, они спали, завтракали и обедали, занимались по дому, беседовали - однако что-то как будто не давало им не то что выйти из домика, но даже помыслить об этом, хотя снаружи их ждала куча неотложных дел. Через сутки-двое наваждение проходило, и семья Н. обретала свободу. По сравнению с этим такое небольшое затруднение, как разная высота крыльца - крыльцо то парило над дорожкой сантиметрах в двадцати, то снижалось до последней верхней ступеньки, - их уже не особенно смущало. Однажды, внимательно вглядевшись, глава семейства обнаружил, что крыльцо парит не само по себе, а вместе со всем домом; вследствие полного отсутствия любознательности, он оставил этот примечательный факт без внимания".