Леонид Филиппов - День ангела

* * *

Славные мальчики и девочки, подумал он. Странные, но славные. Жалко их, вот что... подрастут, полезут друг на друга, размножатся, и начнется работа за хлеб насущный... Нет, подумал он с отчаянием. Может быть, и обойдется.

- Слышь, братик Ама, тебя опять не было с месяц, верно?

- Да, около. Я в тот раз в канун Богоявленья приходил. А что сделаешь - монастырь. Орден - это тебе не отец с мамкой, ночью в окно не сиганешь.

- Это-то мы понимаем. А вот тренировок ты, ангел божий, почитай уже с дюжину промотал. Все небось в молитвах о нас, грешных.

- Эй, Пикка, брось, чем он виноват.

- Верно, бросьте парни - не его дело воевать. Его дело монастырская братия. Одних новых послушников только этой весной вон сколько приняли. А, Ама?

- Да, девятнадцать. И из них трое - верный крест дают на Детекторе.

- Ну вот, а вы - тренировки. К тому же кто у нас лучший лазутчик, когда надо через посты или, хуже того, к девчонкам в монастырь? Ты-то, Мацу, небось не больно-то согласишься в платье щеголять!

- Ха, да если б он и захотел, кто его, дылду, за девочку примет - вон ручищи одни...

- Ребята, хватит, я все равно больше девчонкой не пойду с того раза тошно. А вы бы слышали, как Тана хохотала, когда я перед настоятельницей врал... Нет уж.

- Ты, брат, не обольщайся - еще придется. Сам виноват зачем ты такой, на ангелочка похожий? - вот тебя всюду и пропускают. Да и не тренируешься почти - разве это плечи? Молитва небось мышц не добавит.

- Точно-точно, Амка, вчера баронет опять платье из замка притащил - ясно, у сестер тягает. Благо, они из всего выросли, верблюдицы, только и на уме: ах, офицер, ах, вон поехал...

- Ладно, Мацу, ты у нас зато больно здоровый, орясина.

- Ну дак, не кинжальчиком по воздуху небось - топором косточки по пяти часов кряду рубаем - в лавке-то. Зато и Амку, когда надо, могу на плечах подвезти. Как тогда, в Белом Бору, - и платьице чистенькое осталось. А быстроты у меня не меньше вашего - мускулы делу не помеха.

- Все-все, дети, хорош. Что нам-то делить? А вот кто, братцы, сегодня - то бишь с утра - во дворец пойдет?

- Я, наверное. Баронету-то нельзя, он на этой неделе уже дважды мелькал.

- Ага, причем один раз - днем без слуг!

- Мало, Токива, болтают о тебе?

- А что, разве новое что-то?

- Да нового-то немного, все о том же: колдовство дескать, детей ему на глаза не показывать - души из них вытягивает, мороком заменяет - и сам не растет, и рядом с ним... А то вот еще нынче о призраке стали толковать: мол, не живой он, а так - видимость одна.

- Ну, это все вариации. На то и языки мамашам, чтобы чесать ими. А что же наша пропаганда?

- Есть и наша - легенду, что Учитель посоветовал, удалось вроде пустить.

- Это о святом отроке?

- Ну-ну, не зазнавайся так, твое благородие. Уж и о святом! О праведном пока только.

- Мальчики, а что за легенда?

- Амка, расскажи, ты ведь перекладывал - вон Лина не слыхала.

- Ну что, легенда о праведном отроке Каве. Не такая и новая - было что-то похожее - только там языческие святые. В общем, Кава этот так истово верил и себя блюсти стремился, что просил, значит, Творца не дать ему стать большим. Дескать, взрослые все как один в грехе, а он хочет прямо на небо - пока безгрешен.

- То есть жить неохота было парню - и все дела.

- Ладно, ты будто не сам к нам пошел.

- Ого, сравнил! То-к вам, а то - на небо!

- Че-то я не пойму, Такка, сам-то ты что предпочитаешь?

- Парни, парни! Ну что вы все на себя мерите - это ж пропаганда. Вы вон у нас второй год, книг одних сколько прочли. А народ любит, когда красиво - со слезой. Ну не о вакцине же этот Кава молился! Во что верят - то и плетем.

- Верно, Токи. А вы - хорош перебивать. Пользуетесь, что Амка у нас кроткий, он и ругаться-то не умеет.

- А что, мальчики, это разве плохо?

- Лина, кончай, не наигрывай, ты ж не в городе.

- Ладно, Ама - доскажи. Мы не будем больше.

- Верно. Что там по сценарию дальше со святым отроком?

- С праведным.

- А, один черт!

- Ну так молитва его, значит, была услышана - даже знамение ему было - но переработана творчески. Дескать, такое дите пускай несет свет своей праведности заблудшим взрослым и, значит, оставлен он был среди смертных в виде вечного отрока. И по сей день бродит по землям и странам, несет, стало быть, свет веры.

- Что ж, красиво. А, баронет? Тянешь на несущего свет?

- Но-но, без намеков! Шутки шутками, а мы будто не для того тут...

- И что, верят?

- Да кто их знает. Главное, пошло в массы. Особенно женщины такие байки любят. А уж от себя - чего только не надобавляли. Я вот вчера только у хозяина сам этот фольклор слышал. Соседка наша, тетушка Уки, в очереди излагала. Слушают, Кстати. Так у нее там Кава этот мало что по воде аки по суху не ходит, а уж и светится он ночью, и звери лесные ему служат, и птица Сиу на себе возит... Я бы прослезился, честное слово, да работы было невпроворот.