Леонид Филиппов - День ангела

Это не солдаты из города - из тех-то, наоборот, слова не вытянешь.

Что ж, и это была удача. На экране появился обычный человек; я настолько отвык тут от подобного явления, что в первые секунды "не включился", а просто смотрел на него и улыбался. Со стороны это, вероятно, выглядело довольно глупо, но я ничего не мог с собой поделать. Он и вправду ничем особенным не выделялся и в других условиях вполне бы подошел под столь любимое писателями и нашими психологами определение "незаметный". Но это - в других условиях. Здесь же вид спокойного, немного усталого пятидесятилетнего мужчины, без всех этих атрибутов непрекращающейся игры в войну, без этой всеобщей ауры клиники для неизлечимых шизофреников, когда уже на второй день тебе начинает казаться, что, кроме совсем маленьких детей, кругом нет ни одного нормального - здесь вид такого человека все же поражал.

Мой собеседник, видимо, понимал это и молча терпеливо ждал, пока я освоюсь. Наконец, увидев, что я "включился", он склонил голову в приветствии.

- Мы ждали тебя, Ян. Ваши, из Центра, мне сообщили. - Голос у него был тоже обычный: усталый голос усталого человека лет пятидесяти. Человека, измученного грузом постоянной ответственности за тысячи других, помочь которым он не может почти ничем.

А мы? Что можем здесь мы?..

- Приветствую тебя и желаю здоровья, - произнес я готовую формулу. - Прости, но твое имя мне неизвестно.

- Для всех здесь я гаттаух. Однако ты можешь называть меня по имени: Багуан, ведь для них ты тоже незаболевший, один из нас. Как ты добрался?

- Благодарю, - я поклонился и прикрыл глаза, - мне дали сопровождающего и транспорт.

- Что ж, будем кратки. Боюсь, о твоем деле мне известно мало. Что-то связанное с этой легендой о "Храме Времени"?

- Да, с легендой. - Я помолчал, подбирая слова. Мне очень нужна была его помощь, и я слишком хорошо знал, как легко обидеть и без того издерганного, вечно невыспавшегося "колдуна". К тому же - годы абсолютной власти...

- Багуан, мы имеем основания думать, что эта история с Храмом - не легенда. Во всяком случае, не совсем легенда. Что-то все же происходит реально - есть факты. - Я помолчал выжидающе, но он только поморщился при слове "факты", ничего не сказав. Что ж, попробую надавить на святое - не забыл же он за эти пару лет, чего они тут все так боятся.

- Ты гаттаух, ты за них отвечаешь, за всех. Они могут лишь знать, а ты - помнишь. Помнишь Всеобщий Угон, помнишь, как они охотились за детьми. Последнее время этого нет - ни "плохих людей", ни прочего. Вас стало больше, и болеете вы меньше - мы уже кое-что можем. И мы, и вы немного расслабились. Начали надеяться...

- Да, будь они прокляты, мы - начали! - вдруг выкрикнул он, весь подавшись к визору, так что его лицо заполнило экран - я даже отпрянул. - Да, вы продлеваете жизнь тем, кто к вам приходит. Но прошу тебя, думай, прежде чем говорить дальше! Ибо если ты скажешь, что они снова взялись за наших детей и что эти легенды - не легенды... - Он замолчал и прикрыл глаза, заставляя себя успокоиться. - Прости, землянин, я тебя слушаю.

- Тебе не за что просить прощения. Это твой мир, и мы слишком мало можем вам дать, чтобы иметь право вмешиваться. - Я снова поклонился. - Поэтому без полной уверенности я бы не пришел. Храм Времени - или что-то подобное - существует. И это - нечто действительно новое в их арсенале. Если, конечно, это они...

Багуан поднял глаза и спокойно выдержал мой взгляд.

- Полная уверенность! - Он горько усмехнулся одним уголком рта и покачал головой. - Дорого бы я отдал за уверенность хоть в чем-то, что творится в этом полумертвом мире. Что ж, давай свои факты, что там такого нового, и будем думать вместе.

- Факты таковы. Во-первых, дети действительно уходят. Но - и это во-вторых - многие из них позже возвращаются - чтобы увести за собой других. При этом для увлечения новых адептов они сами пользуются сказкой о Храме, в котором никто якобы не взрослеет. Пока что мы располагаем только этим. Точное местонахождение Храма неизвестно. Возможно, их несколько, или же, что более вероятно, он меняет положение. Тем не менее дети туда дорогу находят. Последние вот сведения - из ваших краев.

Мы помолчали. Потом гаттаух медленно заговорил:

- Ян, мы знаем, ты здесь уже не чужой. Наши беды тебе не безразличны. Не обижайся на меня, но все же, может быть, ты ошибаешься? - Вежливые интонации в его голосе едва скрывали раздражение. Ну да, конечно, "не чужой"... И все-таки пришелец, благополучный человек из благополучного, здорового мира. Что он может понимать в наших делах, как ему почувствовать боль того, кто все видел, все помнит...