Сергей Абрамов: Искатель. 1982. Выпуск №4

— Вы не верите мне. Я сам…

— Попытайтесь посмотреть правде в глаза, это принесет вам только пользу.

— Мне, в моем положении?

И он обвел глазами стены вокруг, словно это уже были своды тюрьмы.

— Разрешите мне закончить, каким бы смешным вам это ни казалось. Она хотела посвятить свою жизнь воспитанию ребенка, как воспитала и младшую сестру. — Так, чтоб вы ни разу его не видели?

— А как бы мы объяснили ему мое присутствие?

— Ну, вы могли быть дядей, другом…

— Элен ненавидела ложь…

Внезапно в его голосе прозвучала ирония.

— Итак, она решила скрыть от сына, что вы его отец.

— Позднее, когда он станет совершеннолетним, она бы ему сказала. — И хриплым голосом добавил: — Теперь ему пятнадцать лет.

Лекер и Мегрэ хранили тяжелое молчание.

— Когда я ее встретил в Виши, я решил…

— Продолжайте…

— Увидеть его, узнать, где он.

— Узнали?

Он покачал головой, и в глазах его показались слезы:

— Нет!

— Где, по словам Элен, она родила?

— В маленькой деревушке, место она не уточняла. Лишь два месяца спустя она отослала мне выписку из метрического свидетельства о рождении. Письмо пришло из Марселя.

— Сколько денег дали вы ей при отъезде?

— Это важно?

— Очень. Увидите.

— Двадцать тысяч франков. И послал тридцать тысяч в Марсель. Затем обязался выдавать регулярную пенсию, чтобы наш сын получил хорошее воспитание.

— Пять тысяч ежемесячно?

— Да.

— Под каким предлогом она заставляла вас адресовать деньги в разные города?

— Она не была уверена в силе моего характера.

— Это ее слова, она сама их употребляла?

— Да. В конце концов я согласился не видеть ребенка до его совершеннолетия, до 21 года.

Лекер, казалось, молча спрашивал Мегрэ: что делать?

Лекер, наконец, медленно уселся и произнес с сожалением:

— Мне придется вновь причинить вам боль.

Горькая улыбка Пеллардо словно говорила: вы думаете, можно причинить мне еще большую боль?

— Я вам сочувствую и даже уважаю вас. Не думайте, что я разыгрываю комедию для получения признаний, в которых, кстати, совсем не нуждаюсь. Все, что я вам говорю, чистая правда, и я крайне сожалею, что она так груба и жестока.

Помедлив немного, чтобы дать время собеседнику подготовиться, он отчеканил:

— Никогда не было у вас сына от Элен Ланж.

Лекер ожидал бурного протеста, тяжелой сцены, но вместо этого увидел убитого, раздавленного человека, безмолвного в неподвижного.

— Вы и не подозревали?

Пеллардо молча покачал головой, указав на горло. Он едва успел выхватить платок, как его потряс новый приступ кашля, еще более сильный, чем предыдущий.

В наступившем молчании Мегрэ ощутил, что снаружи тоже воцарилась тишина. Гром затих, и дождь перестал стучать по мостовой.

— Порой у вас возникало подозрение, не так ли?

— Только раз, один только раз.

— Здесь, в Виши, когда увидели ее в первый раз?

— За два дня до…

— Вы последовали за ней?

— Издалека, чтобы узнать, где она живет. Я рассчитывал увидеть ее с сыном или подстеречь, когда он выходит из дома.

— В понедельник вечером.

— Нет, я видел, как ушли жильцы. Я знал, что она в парке слушает музыку — она всегда любила музыку. Без всякого труда я открыл дверь — подошел ключ от моей комнаты. Первое, что меня поразило, — я обнаружил только одну кровать.

— Фотографии?

— Только она одна. Чего бы я ни дал, чтобы найти детскую фотографию. Я обыскал ящики — ничего не было. Я столкнулся с совершенно непостижимой, пугающей пустотой. Даже если Филипп в пансионе, ведь должны были быть письма…

— Она застала вас, когда вернулась?

— Да. Я умолял ее сказать, где наш сын, спрашивал, жив ли он, не было ли несчастного случая?

— Она отказалась отвечать?

— Да, она была спокойна и напомнила о нашем уговоре.

— Об обещании вернуть вам сына по достижении совершеннолетия?

— Да. Ведь я поклялся не пытаться искать встречи с ним.

— Она писала вам о нем?

— Со многими подробностями, первые зубки, детские болезни. О кормилице, взятой на то время, когда чувствовала себя слабой, описывала его жизнь день за днем. Потом писала о школе.

— Не указывая его места жительства?

— Да, в последнее время он как будто хотел стать врачом. — Он с мольбой поглядел на комиссара: — Неужели он никогда не существовал?

— Ребенок был, но это был не ваш сын.

— От другого?

Лекер отрицательно качнул головой:

— Это Франсина Ланж родила мальчика в Мениль ле Мон. До того, как вы мне это сообщили, я и не знал, признаюсь, что ребенок был записан как сын Элен Ланж. Мысль эта, вероятно, пришла в голову обеим сестрам, когда Франсина забеременела. Насколько я знаю последнюю, первой ее мыслью было отделаться от ребенка. Но ее сестра смотрела дальше.