Евгений Кривенко: Серые земли Эдема

Снова серая пелена.

Потом что-то скрипнуло, раздались шаги, и я смутно различил белую полу.

Белый халат? Я в больнице?

Похоже на то: взяли руку, возникло чувство холода, а потом легкая боль от укола. Очень медленно перед глазами прояснилось, боль ушла, и я смог повернуть голову.

Вошедший, действительно, был в белом халате, а лицо типично кавказское - горбоносое, с черными усиками…

– Вставай, - безразлично сказал он. - Пошли к доктору.

Уже лучше, а то я успел испугаться, что попал в плен к чеченцам.

Встать оказалось нелегко: ноги подгибались, а санитар не подал руки. Но я все-таки удержался на ногах и сделал шаг к двери. Она оказалась массивной, с глазком наподобие тюремного, и я ощутил холод в животе.

Неужели все-таки плен?

В коридоре пришлось упереться рукой в стену, чтобы не упасть. Некоторое время я тупо глядел на рукав из желтоватой ткани - похоже, больничная пижама, - но потом головокружение прошло. Я заковылял мимо побеленных стен: кое-где штукатурка потрескалась, слева сочился свет из мутных окон, а справа через равные интервалы располагались двери.

Мимоходом заглянул в одно из окон: внизу двор, на клумбах желтых и лиловых цветов лежит длинная тень от ограды.

Спустились по скрипучим ступеням, и попали в устланный ковром коридор. Перед дверью из темного дерева санитар придержал меня. Он не стал стучать, а приставил ладонь к металлической пластине, и спустя несколько секунд дверь отворилась.

Я вяло удивился: дактилоскопический замок в обыкновенной больнице?

Вошли в полутемный кабинет: шторы задернуты, тускло светит настольная лампа, за письменным столом сидит женщина в белом халате.

– Садись! - равнодушно буркнул санитар, подталкивая меня к кожаному креслу перед столом.

Дверь закрылась, и я с облегчением сел, ноги опять подкашивались. Попробовал рассмотреть женщину: лицо припухлое и без следов косметики, только голубые глаза немного оживляли его.

– Как самочувствие? - нейтральным тоном спросила она.

Снова сюрприз: в голосе отчетливо слышался акцент - так наша преподавательница порой выговаривала русские слова, чтобы показать особенности английского произношения.

Англичанка? Или американка?

Я облизнул губы:

– Слабость. И ничего не помню. Как я попал сюда? И где я?

Женщина помедлила с ответом, оглядывая меня. Голубые глаза на миг сделались жесткими, но тут же обрели прежнюю безмятежность.

– Вы участвовали в научном семинаре, - равнодушно сообщили она. - Во время горной прогулки упали в трещину на леднике. Нарушение мозгового кровообращения и, как следствие, частичная амнезия. Надеюсь, она окажется временной. Инъекции эуфиллина, процедуры и горный воздух творят чудеса.

Снова акцент. Затрудненный подбор слов и слишком правильная грамматика…

В голове стало проясняться, и я кое-что вспомнил. Неожиданное приглашение на международный семинар с громким названием 'Изучение будущего'. Семинар проходил в Грузии, оплату расходов брал на себя какой-то фонд, а я был небогатым студентом (свою первую работу смог опубликовать только в Интернете), и не стал отказываться от дармовой поездки. Но вот что было дальше…

– Если забыли, то меня зовут Сибил. - Женщина слегка повернулась, и в свете лампы красиво замерцали раскинувшиеся по плечам серые волосы. - Я одна из организаторов семинара, по специальности врач, вот и не захотела бросить вас в таком состоянии. Давайте проверим, как обстоит дело с памятью.

Она вытянула руку - пальцы без колец, а ногти не слишком ухожены, - и повернула ко мне монитор компьютера. Зажегся огонек веб-камеры, и на экране, словно в магазине, торгующем видеотехникой, появилось мое лицо. Щеки впалые, непричесанные черные волосы падают на лоб, глаза смотрят из-под густых бровей настороженно, над верхней губой и на подбородке лежит тень - давно не брился.

Не слишком бодрый вид.

А Сибил пробежала пальцами по клавиатуре, откинулась, и глаза поплыли в сумраке голубыми льдинками.

Настольная лампа погасла, с экрана монитора брызнул яркий свет. Под аккомпанемент странных музыкальных аккордов я увидел калейдоскоп чистейших красок, но в их быстрой смене таился какой-то смысл…

Я не успел разгадать его: багровое солнце стало подниматься над кромкой темного льда. Кровавый диск выбрасывал протуберанцы, и в их сложном танце чудился некий ритм…

Я почти уловил его, но тут солнце исчезло, и появился сумрачный зал. Музыка стала вкрадчивой и таинственной. Густо стояли колонны то ли из стекла, то ли из льющегося синего света, и в их расположении тоже чувствовался какой-то порядок…