Сергей Фомичев - Сквозняки

Велосипедных линий у меня в наличии несколько. И все они берут начало в Амстердаме. Там, на гигантской велопарковке возле вокзала, я держал свой велик, купленный у местных торчков за десятку.

В Кракове сажусь в электричку и через минуту прибываю на Централ Стэйшн Амстердама. Не спеша поднимаюсь по спирали парковки, открываю замок и резко срываюсь. С горки разгон хороший, но я помогаю гравитации, давя на педали всем весом. Проношусь ураганом мимо стоящих у входа и озадаченных гоблинов.

Они не ожидали такого поворота. Бомж растерянно мечется по сторонам, Проныра бросается за мной, а Крокодил пытается завладеть чужим велосипедом. Куда там — амстердамцы те ещё жуки, даже одним замком редко ограничиваются. А ближайший прокат — пять минут ходьбы. Не успеть вам, гоблины, ни за что не успеть!

Каналы, улицы, мосты, каналы. Хорошо по ровному Амстердаму катить, приятно. Погоня отстала. На всякий случай перехожу в Йоханнесбург, затем в Тарту, оттуда обратно в Амстердам. 51 линия метро, перехожу на 54. Ворота. Кройцберг, Берлин. Погони нет.

Довольный собой, спускаюсь по ступенькам со станции «Йоркштрассе».

Велосипед становится помехой и я оставляю его возле метро. Переулком выхожу на Кройцбергштрассе, а с неё вновь на Йоркштрассе. На углу этих улиц стоит полуразрушенный корпус бывшей фабрики. Прохожу мимо, кинув на фабрику рассеянный взгляд. Маячок — разбитый изолятор на проволоке — свисает со стены. Всё в порядке.

В детективах часто пишут про пресловутый волосок на капельке коньяка. Чушь! Когда я увижу нарушенный волосок, мне уже закрутят за спину ласты. Маячок должен быть виден загодя, когда ещё можно, не вызывая подозрений, сойти за прохожего. Так я всё и устроил.

Поворачиваю во двор, поднимаюсь по усеянной битым кирпичом лестнице на второй этаж, лезу рукой в щель под потолком, вот она заветная коробочка.

В тайнике лежит пистолет, патроны россыпью, грим, парик, деньги и паспорт. Паспорт я купил здесь же в Кройцберге у турков. Грим и парик подобрал под фотографию на нём. А вот пистолет я обрёл в Сухуми.

Открывая новый проход, я оказался на пустой и разбитой электричке, что пробиралась из Сочи. Пахло войной и люди предпочитали ехать в обратную сторону. На сухумском вокзале этот поезд ожидали толпы людей, но диктор объявил о задержке с отправлением на два часа. Народ всё равно ворвался внутрь, кто отжав двери, кто через окна, и скоро все места и проходы были полны людей. В моём закутке разместилась большая семья беженцев.

Хотелось в туалет, на воздух, но я боялся выходить из вагона — вдруг не смогу влезть обратно.

— Сходите, — сказала женщина, видимо, старшая в этой семье. — Мы подержим место.

Я поверил ей и вылез через окно. Нужда долго времени не заняла, и я решил прогуляться возле вокзала. Тогда город ещё не покрывали страшные развалины, война только-только входила в силу. Но первые её признаки я скоро почувствовал.

На соседней улице я увидел парня в камуфляже, лежащего на тротуаре. Он был мёртв. Его ноги валялись отдельно. Из обрубков уже не текло, но тёмной крови вокруг и без того хватало. Кожа на лице и руках парня была неестественного коричневого с синим отливом цвета. Кто он такой, абхаз или грузин, чеченец или казак; защищал ли он свой дом или пришёл в чужой; кто его убил? Не знаю почему, но я подошёл к трупу.

Мёртвая рука сжимала пистолет, но не сильно и мне удалось его вытащить. Зачем? Я и сам тогда не понимал. Патроны валялись рядом — видимо, лишаясь сил, парень ещё пытался перезарядить оружие. Я собрал их сколько успел. Но тут из-за дома выскочила та самая женщина и крикнула мне, что в Пицунде высадился десант, а в Гадауте идёт бой, что электрички в Сочи не будет, и что они уходят к границе пешком. Я побежал за женщиной и присоединился к колонне беженцев.

Отдельная история как мы шли в Гагры, как рядом с дорогой начали рваться снаряды. Я мало что помню, кроме запаха мандаринов и аджики. В Гаграх я попал в рейсовый автобус и пробив коридор исчез до того, как беженцев обыскали на КПП.

Позже я научился добывать оружие без излишнего риска и в любых количествах. Но этот пистолет ценил всегда выше других.

Отсыпаюсь в соседнем с фабрикой, таком же запущенном здании. Утром, вернее уже днём, осторожно выглядываю на улицу. Гоблинов не видно. Стало быть вчерашний день остался за мной. Умываюсь в какой-то луже, гримируюсь под фотографию на паспорте. Выхожу.

Чем хорош этот район — здесь легко затеряться. Кройцберг расположен в самом центре Берлина. И когда город разделяла стена, здесь, под дулами советских танков, селились лишь панки и эмиграция. Потом стену снесли, но район так и остался маргинальным. Даже полиция суётся сюда только крупными подразделениями — можно нарваться на баррикады и молотов-коктейль. Зато беглецам, вроде меня, сущее раздолье.