Валерий Алексеев - Проект АЦ

Собственно, совещаться они могли бы и в моем присутствии, но я этого, естественно, не сказал. Только подумал… впрочем, здесь это было одно и то же. Я встал и вышел.

В коридоре, около двери учительской, стояла Соня. Она была тоже в синей форме и показалась мне очень красивой. Скорее всего. Соня услышала мои мысли, потому что она посмотрела на меня не очень-то дружелюбно.

– Слушай-ка, – шепотом сказал я, – тебе сейчас влетит из-за меня, но я ни слова, сама понимаешь…

– Ай, ерунда! – Соня досадливо поморщилась и тут же, быстро взглянув на меня, усмехнулась: – Погромче шепчи, не расслышат!

Я смутился: действительно, глупо.

Мы постояли, помолчали.

– Ну, и как они тебе? – неожиданно спросила Соня. Я не понял.

– Ну, они, – сердито повторила Соня. – Дроздов, Воробьев, Скворцов… Как они тебе показались?

Странно, подумал я, все три фамилии – птичьи. Но додумать эту мысль до конца не сумел, потому что Соня ждала ответа.

– А что, вы их не любите? – осторожно спросил я. Соня удивилась:

– С чего ты взял? Мы как раз к ним очень привязаны. И работать с ними интересно. Я просто хотела спросить… Ну что ты заладил "птичьи фамилии, птичьи фамилии"! Подумаешь, открытие.

– Странно показалось, – пробормотал я.

– Ничего странного, простое совпадение. Между собой мы зовем их "птичий базар". Я просто хотела узнать твое мнение, а у тебя его, оказывается, и нет.

– Как это нет? – возмутился я. – Нормальные люди. Вялые только какие-то. Вроде не выспались.

– Еще бы! – проговорила Соня и вдруг, покраснев, закусила губу.

– А что такое? – спросил я.

– Ничего, – резко ответила Соня и отвернулась. – Отстань!

– Ты что? – удивился я.

Соня молчала.

– Во психопатка!

– С тобой опасно разговаривать, – сказала она.

Я обиделся:

– Да говорят тебе, я не докладывал. Они сами…

– В том-то и дело.

Я задумался. Действительно, я не могу скрывать свои мысли. Для "птичьего базара" я прозрачный насквозь. Значит, мне нельзя доверять секреты. Да, но какие секреты могут быть у этой девчонки?

– Послушай! – Соня схватила меня за рукав и подтянула к себе поближе. Сейчас выйдет Скворцов. Быстро повторяй в уме какие-нибудь два слова и ни о чем больше не думай…

– А о чем я должен не думать?

– О господи! – Соня оглянулась на дверь. – Ну я же сказала тебе, как мы их дразним. Нехорошо. Повторяй что угодно, только быстренько, слышишь? И не думай о "птичьем базаре".

– Ладно уж… – согласился я.

Тут дверь отодвинулась, и вышел Игорь Степанович.

– А, черная молния! – весело сказал он Соне. – За взбучкой пришла? Ступай, тебя ждут.

Соня тревожно взглянула на меня и вошла в учительскую.

– Пойдем, Гольцов, – позвал меня Игорь Степанович.

Мы двинулись по коридору.

Вдруг он остановился так резко, что я чуть не налетел на него, и строго сказал:

– Не делай больше этого, слышишь? Это опасно. Это может плохо кончиться.

Я растерялся:

– А что я такого делаю?

– Ты повторяешь про себя ерунду: "Птичье задание, домашний базар…" Без Виктора Васильевича не смей учиться блокировке, иначе сломаешь себе голову.

Я, собственно, хотел забыть о "птичьем базаре" и думать только о домашних заданиях: задают их здесь или нет. Но, видимо, одного хотения было мало.

Игорь Степанович посмотрел на меня и вдруг улыбнулся:

– Дурачок, да мы давно уже знаем, что ребята нас дразнят "птичий базар". Случайное совпадение фамилий. А что касается домашних заданий, то все твои тревоги напрасны. Заданий на дом у нас не задают. Нельзя учиться думать по заданию.

Я ожидал увидеть в классе телевизоры, счетные машины, на худой конец, магнитофоны, но ничего этого не было. Более того, в маленькой комнате с глухими светло-зелеными стеками не было даже доски. В центре комнаты стояли две парты, покрытые черным пластиком, а возле передней стены – учительская кафедра ярко-оранжевого цвета.

Дверь задвинулась, мы сели. На своей парте я увидел плотный лист глянцевитой белой бумаги и стеклянный карандаш без стержня. Я попытался передвинуть лист – он лежал как приклеенный. Взял карандаш и провел им по листу – на нем появилась и замерцала голубая светящаяся линия. Я испугался: а вдруг я что-нибудь испортил? Но догадался сразу: надо провести по линии тупым концом карандаша. Линия погасла.

– Молодец, быстро освоил, – похвалил меня Игорь Степанович. – А ты рожицу нарисуй. Все так делают.

Вместо рожицы я нарисовал самолет. Он вышел кривоватый, но довольно красивый.