Виктор Ночкин - Демон Джеймс Максвелл

— А что имеется в виду под «мерами санитарно-гигиенической обработки»?

— Ну, мой дорогой господин Максвелл! Вы же представляете, какие инфекции могут быть в прошлом! С вашего позволения, мы обезопасим организм от…

— Но здесь написано «включая специальные», — напомнил Максвелл.

— О, речь идет всего лишь о контрацепции. После этого вам будут дозволены… контакты. Любые. Не беспокойтесь, для вашего организма никаких последствий. Контрацептив действует около двенадцати часов. Поскольку мне неизвестно, будет ли наша контактерша осуждена, я вынужден предложить вам эти «специальные меры безопасности». Что-нибудь еще?

Джеймс дочитал документ. Выплата невозвратного залога… рассрочка в течение двух лет на делах «Макси-фрут» не слишком отразится…

— Нет, пожалуй, ничего больше. Я согласен.

— Тогда подпись с гемотестом, пожалуйста.

Будущий сотрудник «Вельзевул и сыновья» приложил палец к светлому пятну в углу термокопового листа, подержал минуту. Легкое пощипывание… Когда Джеймс убрал руку, пятно приобрело бурый оттенок — капелька крови заверила подлинность документа. Вельзевул тем временем проделал такую же операцию со своим листом, только вместо гемотеста использовал официальную печать, выжег на документе штампик «Вельзевул и сыновья». Затем они обменялись экземплярами, и Джеймс гемотестуально заверил другую копию.

— Итак, формальности окончены, — бодрым голосом объявил доктор, — желаете получить доступ в прошлое немедленно, лаборант?

— Да, если можно… шеф.

Максвелл постарался улыбнуться, вышло не очень убедительно.

— Волнуетесь? Это нормально. Идите за мной.

Вельзевул пошел первым, Максвелл следом. Замыкал шествие кибер. Джеймс подумал, что массивный робот наверняка вооружен, он — часть охранной системы здания.

Двигались они по коридору, здесь не было никакой стилизации, гладкие серые стены, под потолком — световые панели. Коридор мягко закруглялся, возможно, некоторые стенные панели были подвижными и скрывали вход в помещения. Пo дороге Вельзевул наставлял будущего темпонавта:

— Постарайтесь меньше говорить. Несмотря на разницу в языках, вы будете прекрасно понимать девушку, и ваш речевой аппарат будет выдавать понятную ей речь. Сработает навесное оборудование. Смонтируем его на голове, это наиболее безопасное место, там прибор не сковывает движений, и вы имеете минимум шансов повредить его… в случае… каких-либо непредвиденных обстоятельств. Когда возникает опасность, человек инстинктивно прикрывает голову, это заложено в нас природой. Поверьте, оборудование для вас важнее всего, оно — гарантия возвращения. Итак, мы в лаборатории.

Лаборатория представляла собой круглое помещение, так что Максвелл решил, что коридор шел по спирали. В центре была цилиндрическая кабина со стенами из непрозрачного светлого пластика. Вельзевул велел раздеться и войти. Начались «специальные меры санитарно-гигиенической обработки». Джеймс вдыхал газ из разноцветных трубок, его облучали, поворачивая на центрифуге… Вельзевул при этом не умолкал ни на минуту.

.—…И помните, лаборант Максвелл, любовь, жалость, всевозможные иные чувства нежелательны. В этом отношении ваш приятель Билл Карпентербыл идеальным клиентом, просто бесчувственное бревно, плоть и ничего более! Ну и одиннадцатый пункт нашего договора. В каком-то смысле я могу сравнить работу темпостата с демоном Максвелла… Э, дорогой Джеймс, мне только что пришло в голову: вы же тезка знаменитого ученого! Вам знаком термин «демон Максвелла»?

— Это гипотетическое устройство, сортирующее молекулы в замкнутом объеме? — припомнил Джеймс.

— Да, именно. «Холодные» молекулы налево, «горячие» направо. Так вот, наш прибор действует сходным образом. Ведьма ждет, верит, надеется, любит, наслаждается и страдает от того, что вкушает запретный плод. Наш же клиент холоден и жаждет лишь плотских утех… «Горячая» молекула в прошлом, «холодная» — здесь и сейчас. И темпостат, наш демон Максвелла спокойно и бесстрастно разделяет…

Максвелл вспомнил блондинку, замершую у пентаграммы. Пожалуй, он влюблен… Плевать на Вельзевула, пусть бормочет что угодно, Джеймс — хозяин своим чувствам! Он — «горячая молекула»!

Доктор смолк, и Джеймсу стало неловко, будто временный начальник мог прочесть его мысли.

— Скажите, доктор Вельзевул, — торопливо вставил лаборант, — а почему вы все операции выполняете в одиночку? Ведь фирма называется «Вельзевул и сыновья»? Где они, эти сыновья?