Шеррелин Кеньон - Поймать ночь

Черт, Сими была права. Артемида - сука.

Валериус нахмурился, услышав в голосе Табиты гнев. Он не привык, чтобы кто-то принимал его сторону, во всех смыслах. Ни человек, ни Темный Охотник. Казалось, что над ним висит злой рок, при любом вопросе всегда оставаться в проигрыше, независимо от того, был ли он прав или нет.

- Мало что справедливо в этом мире.

Сделав последний глоток вина, он поднялся и в знак благодарности склонил голову.

- Благодарю за еду.

- В любое время, Вал.

Он застыл от прозвучавшей презренной клички. Его брат Маркус и отец - единственные, кто называл его так и только затем, чтобы подразнить или унизить.

- Мое имя Валериус.

Табита бросила на него холодный взгляд.

- Я не могу называть тебя Валериусом. Фу-у. Это звучит, как какой-то разбитый итальянский автомобиль. И каждый раз, как я слышу это имя, возникает огромное желание разделить его на Во-лар-рей. Ой, ой, ой, и тогда я начинаю думать о фильме «Голливудские рыцари» и поверь мне, ты не захочешь, чтобы я зашла дальше. Поэтому, чтобы сохранить мою психику от этой заезженной пластинки в моей голове и образа сумасшедшего, бегающего вокруг школьного спортзала и делающего отвратительные вещи, ты будешь или Валом или малышом.

Его взгляд потемнел.

- Мое имя Валериус, и на Вала отвечать не собираюсь.

Она пожала плечами.

- Отлично, малыш, это твой выбор.

Он уже было открыл рот, но понял, что спорить бессмысленно. Табита отлично знала, что нужно сделать, чтобы получить желаемое. На все доводы ей было глубоко плевать.

- Очень хорошо, - неохотно сказал он. - Придется смириться с Валом. Но только от тебя.

Она улыбнулась.

- Видишь, это же совсем безболезненно. Кстати, почему ты так ненавидишь это имя?

- Оно грубое.

Она закатила глаза.

- Ты наверно очень веселый в постели, - с сарказмом сказала она.

Валериус замер от ее слов.

- Не понял, что?

- Просто любопытно, как это, заниматься любовью с мужчиной, который стремится быть таким строгим. Не-а. Не могу представить, чтобы кто-то весь такой царственный снизошел до этого и замарался.

- Уверяю тебя, относительно этого на меня никогда не жаловались.

- Правда? Ты, должно быть, спал с настолько холодными женщинами, что при желании, мог морозить на них кубики льда.

Он развернулся, чтобы выйти из комнаты.

- Мы не будем это обсуждать.

Не давая ему передохнуть, Табита последовала за ним к лестнице.

- В Риме тебе нравилось делать это? Я имею в виду, из всего прочитанного мною ясно, что вы, ребята, предавались групповому сексу.

- Могу представить, сколько лжи они понарассказывали.

- Так ты всегда был таким дерганным?

- Какая тебе разница?

Она остановила его.

- Потому что я пытаюсь понять, что сделало тебя таким. Ты настолько закрыт, ты же почти человек.

Ее ответ ошеломил его.

- Я не человек, мисс Деверо. В случае если вы не заметили, я один из проклятых.

- Детка, открой глаза и оглянись. Мы все прокляты, так или иначе. Но проклятый - далеко не мертвый. А ты живешь так, как будто уже умер.

- В самую точку!

Она прошлась жарким, оценивающим взглядом по его великолепному телу.

- Для мертвеца ты в потрясающей форме.

Его лицо ожесточилось.

- Ты меня даже не знаешь.

- Нет, не знаю. Но вопрос в том, знаешь ли ты себя сам?

- Только я и знаю.

И этот простой ответ объяснил все, что она пыталась узнать.

Он одинок.

Она хотела бы утешить его, но интуиция подсказывала, что лучше дать ему чуть больше пространства. Он не привык общаться с людьми, в отличие от нее… хотя опять же, только с некоторыми.

Бабушка Флора, цыганка-прорицательница, всегда говорила, что Табита несется к людям как товарный поезд, снося их с места.

Она тяжело вздохнула, когда он отступил от нее еще на один шаг.

- Между прочим, сколько тебе лет?

- Две тысячи сто…

- Нет, - перебила она. - Не годы Темного Охотника. Сколько тебе было, когда ты умер?

Она почувствовала, как его окатила волна глубокой боли.

- Тридцать.

- Тридцать? Боже, а ты ведешь себя, как старый, сморщенный чернослив. Неужели никто не смеялся там, откуда ты родом?

- Нет, - просто ответил он. - Смех не дозволялся и не поощрялся.

До нее дошел смысл его слов, и она задохнулась, вспомнив шрамы, увиденные на его спине.

- Никогда?

Он не ответил. Вместо этого, продолжил подниматься по ступенькам.

- Теперь я должен отдохнуть.

- Подожди, - бросившись вверх по лестнице, становясь рядом с ним и мешая пройти. Она повернулась лицом к нему.