Шеррилин Кеньон - Поцелуй ночи

Но с какой стати оно проявилось в ее сне, она не могла даже представить.

Фактически сон этот становился с каждой минутой все более странным. И она не могла разобраться, с чего это ее подсознание такое выдало.

Почему ее воображение вызвало в сон ее загадочного Темного Охотника…?

— Ага, наверняка, — кивнул он. — Я думаю, что поступаю с Кристофером так же, как когда-то поступили со мной. Я должен дать ему возможность прожить свою собственную жизнь, а не пытаться так часто влиять на его выбор.

— Почему бы и нет?

— Честно?

— Конечно же, я предпочитаю честность лжи, — улыбнулась девушка.

Вульф слегка улыбнулся, затем снова погрузился в раздумье.

— Я не хочу потерять еще и его.

Его голос был глубок, в нем ощущалась боль. Сердце Кассандры сжалось.

— И, тем не менее, у меня нет выбора. Я его потеряю.

— Почему?

— Все умирают, миледи. По крайней мере, в смертном мире. А я продолжаю жить. Когда всё вокруг рассыпается в прах, снова и снова.

Он поднял на нее глаза. Агония на его лице проникала в самую глубь ее души.

— Ты представляешь, каково это, держать тех, кого любишь, в объятиях, пока они умира-ют?

Кассандра вся сжалась, вспомнив гибель матери и сестер. Она хотела подойти к ним по-сле взрыва, но охранник оттолкнул ее, пока она буквально выла от горя.

«Слишком поздно, им не помочь. Нам надо бежать»

Ее душа кричала в тот день.

И даже сейчас она кричала от всех несправедливостей в ее жизни.

— Да, я представляю, — прошептала она. — Я тоже видела, как умерли те, кого я любила. Все что у меня осталось — это мой отец.

Его взгляд стал острым.

— Тогда представь, что это происходит тысячи раз, век за веком. Ты смотришь, как они рождаются, живут, а потом умирают. А ты живешь. С каждым новым поколением. Всякий раз, глядя, как умирает член моей семьи, я вижу, как умирает мой брат Эрик. Снова и снова. А Крис… — Вульф поморщился, словно одно его имя причиняло ему боль. — Он точная копия мое-го брата.

Уголок его рта приподнялся в неожиданном изумлении.

— Точно такой же характер. Думаю, из всей семьи, что я потерял, его смерть будет самым тяжелым, что мне пришлось вынести.

Ранимость в его глазах потрясла Кассандру до глубины души. Такой свирепый мужчина, и такое чувство.

— Он еще очень молод. У него вся жизнь впереди.

— Возможно… но моему брату было всего двадцать четыре, когда его убили наши враги. Мне никогда не забыть выражения лица его сына, юного Биронвульфа, когда он увидел, как его отец сложил в бою голову. Все, о чем я тогда думал — это как спасти мальчонку.

— И ты это сделал.

— Да. Я поклялся, что не позволю Биронвульфу умереть, как его отец. Всю его жизнь я оберегал его. Он умер в годах, во сне. Мирно, — он помолчал немного. — Думаю, в конце кон-цов, я последовал вере матери. Больше, чем отец. Скандинавы верили, если погибнуть молодым в бою, ты войдешь во врата Валгаллы. Но, как и мать, я хотел иной жизни для тех, кого любил. Жаль, что я смог понять ее так поздно.

Вульф потряс головой, будто прогоняя прочь эти мысли. Поглядев на Кассандру, он на-хмурился.

— Не могу поверить, что думаю об этом, когда рядом такая прекрасная женщина. Я точно старею, если болтаю, когда нужно действовать, — он глубоко рассмеялся. — Долой нездоровые мысли.

Он с силой рванул к себе девушку.

— Итак, почему мы тратим время, когда можем провести его более продуктивно?

— Насколько продуктивно?

Его улыбка была грешной, теплой. Она поглощала ее.

— Думаю, моему языку можно найти гораздо лучшее применение. Что скажешь?

Он пробежался упомянутым органом по ее горлу к уху и легонько потянул его. Его теп-лое дыхание опаляло ее шею, вызывало дрожь.

— О да, — выдохнула она, — думаю, это гораздо лучшее занятие для твоего языка.

Он смеялся, распуская шнуровку на спине Кассандры. Медленно, обольстительно, он приспустил платье с ее плеч и позволил ему упасть прямо на пол. Ткань чувственно скользнула по ее коже, и холодный воздух погладил ее.

Стоя нагой перед ним, девушка не могла сдержать сильной дрожи. Как странно быть пе-ред ним столь уязвимой, когда он все еще в доспехах. В его темных глазах отражалось пламя камина.

Вульф любовался неприкрытой красотой стоящей перед ним женщины. Она казалась еще прелестней, чем в прошлом его сне. Он нежно провел ладонью по ее груди, позволяя соску дразнить ладонь.

Она напоминала ему Сагу, скандинавскую богиню поэзии. Элегантная. Изысканная. Благородная. То, что он презирал, будучи смертным.