Иэн Бэнкс - Инверсии

— Мы уже почти добрались?

— Почти, хозяйка. Это самый длинный дневной переход — что в одну, что в другую сторону. Разведчики скоро доберутся до места привала, авангард начнет разбивать шатры и ставить полевые кухни. Переход длинный, но говорят, что за счет этого мы экономим целый день.

Впереди ехали величественные кареты и фургоны королевского дома. Непосредственно перед нами двигались два хавла, их широкие плечи и крупы раскачивались из стороны в сторону. Доктор отказалась от кучера. Она хотела сама держать кнут (хотя пользовалась им мало). А это означало, что мы сами должны были каждый вечер кормить животных и заботиться о них. Мне это вовсе не нравилось, хотя у моих приятелей, пажей и учеников, было на сей счет другое мнение. До этого дня доктор брала на себя большую, чем я ожидал, часть этой грязной работы, но у меня вызывала неприязнь и та малая часть, что доставалась мне. Мне было трудно поверить, что она не видит, как выставляет нас обоих в глупом виде, занимаясь такими унизительными вещами.

Она снова обратила свой взгляд к заходу. На щеке заиграл лучик света, окрасив кожу в цвет золота. Волосы, свободно ниспадавшие на плечи, отливали матовыми бликами цвета тускловатого рубина.

— Вы еще были в Дрезене, когда с небес упали камни?

— Что? Ах, да. Я уехала из дома два года спустя. — Казалось, она задумалась, даже опечалилась.

— А вы случайно добирались не через Кускерию, хозяйка?

— Да, Элф, через Кускерию, — сказала доктор, лицо ее прояснилось, когда она повернулась ко мне. — Тебе об этом известно?

— Кое-что, — сказал я, и во рту у меня стало сухо. Я не знал, сказать ли ей о том, что я слышал от пажа Валена и от Джоллиса. — Оттуда до нас далеко?

— На дорогу уходит не меньше полугода, — сказала доктор, кивая. Она улыбнулась, подняв голову к небу. — Очень жаркое место, много растительности, высокая влажность, полно разрушенных храмов и различных странных животных — некоторые древние секты считают их священными. Воздух насыщен запахами пряностей, а когда я там оказалась, ночь была в полном разгаре — и Ксамис и Зиген оба давно зашли почти одновременно, в дневном небе были Джидульф, Джейрли и Фой, а Ипарин пребывал в зоне затмения, и потому примерно в течение колокола на небе сияли только звезды, освещавшие город и море. И все животные выли в этой темноте, и я из своей комнаты хорошо слышала бушующее море, хотя на самом деле темно не было — воздух был пронизан серебристым светом. Люди молча стояли на улицах и смотрели на звезды, словно с облегчением проникаясь мыслью, что их существование — не миф. Я в тот момент была не на улице, я была… в тот день я познакомилась с очень милым капитаном морской компании. Очень красивым, — сказала она, вздохнув.

В этот миг она была похожа на молоденькую девочку (а я — на ревнивого мальчика).

— И ваш корабль доставил вас оттуда прямо сюда?

— Нет-нет. После Кускерии было еще четыре перехода: до Алайла на баркентине «Лик Джейрли», принадлежащей морской компании, — сказала она и широко улыбнулась, глядя перед собой. — Потом оттуда до фуоллаха на триреме, представь… этот корабль был из фаросси, бывший имперский флот, потом по суше до Оска, а оттуда до Иллерна на ксинкспарском торговом судне. И наконец, до Гаспида на галионе, принадлежащем торговому дому Мифели.

— Все это звучит очень романтично, хозяйка.

Она улыбнулась, но как-то печально.

— Конечно, случались лишения и всякие неприятности, — сказала она, похлопывая по голенищу своего сапожка, — раз или два приходилось вытаскивать этот старый кинжал, но теперь, оглядываясь назад, я могу сказать: да, это было романтично. Очень. — Она глубоко вздохнула, потом повернулась и посмотрела в небо, прикрыв козырьком ладони глаза от света Зигена.

— Джейрли еще не взошел, хозяйка, — тихо сказал я и сам удивился тому, какой холод пронизывает меня изнутри. Она странно посмотрела на меня.

Наконец здравый смысл вернулся ко мне. Хотя во время моей болезни во дворце она и сказала, что мы должны быть друзьями, однако по-прежнему оставалась моей хозяйкой, а я — ее слугой и учеником. Но кроме хозяйки у меня был еще и хозяин. Не исключаю: ничто из того, что я мог узнать у доктора, для моего хозяина не было в новинку, так как у него имелось много источников информации, но полной уверенности в этом у меня не было, а потому я считал себя обязанным выведывать все, что удастся, ведь любая мельчайшая подробность могла оказаться полезной.