Михаил Каришнев-Лубоцкий - Ловцы кошмаров

Его сын тоже принялся палить из ружей, которые ему подавала мать, успевавшая с молниеносной быстротой вставлять в них новые патроны. Вскоре зазвенели оконные стекла и рассыпались в прах: это индейские стрелы и пули сделали свое черное дело. К счастью, никто из людей не пострадал, смертоносный свинец пролетел мимо. Оценив боевую обстановку, Кошкин бросился на кухню и занял позицию возле окна. И вовремя: человек пять или шесть из числа нападавших решили зайти с другой стороны дома, рассчитывая застать обороняющихся врасплох. Но Савелий и теща Игоря Степановича были начеку. Стоило только первому налетчику сунуть голову в окно, как он получил мощный удар скалкой по лбу и был надолго выведен из строя. Почти не целясь, Кошкин дважды выстрелил в темноту и, кажется, отбил охоту у хитрых индейцев заходить к ним с тыла. Во всяком случае, в кухонное окно уже никто не совался.

А вот Игорю Степановичу приходилось туговато: нападавшие, видимо, решили израсходовать все свои запасы пуль и стрел и палили теперь почти безостановочно. Пули изрешетили всю стену напротив окон, индейские стрелы торчали в шкафах, картинах, торшере, люстре и даже в холодильнике.

– Еще пять минут – и нам нечем будет обороняться, – сухо, как о чем-то простом и обыденном, сообщил защитникам дома глава семейства Ласточкиных..

– У нас есть это, – сказала ему в ответ Мария Ивановна и показала свое грозное оружие – скалку.

– И это, – добавила Марина Анатольевна и взяла в руки тяжелый электрический утюг.

Игорь Степанович усмехнулся и, поворотясь к окну, произвел еще два выстрела.

– Может быть, пора, Игорь?.. – вдруг как-то загадочно спросила Марина Анатольевна и с затаенной надеждой посмотрела на мужа, когда тот нагнулся к ней, чтобы взять очередную перезаряженную двухстволку.

– Нет, еще потерпим, – тихо ответил Ласточкин-старший, косясь на Савелия Кошкина, который внимательно прислушивался к их разговору. – У нас еще есть патроны, а врагов мы подстрелили совсем немного…

Со свистом рассекая воздух, в разбитое окно влетела еще одна стрела и вонзилась в плечо Игоря Степановича.

– Проклятье! – застонал глава семейства и рухнул на колени. – Мариночка, выдерни стрелу… Она мешает мне обороняться…

– Я не могу, Игорек, это свыше моих сил!

– Савелий Петрович, выдерните стрелу! – обратился раненый к Кошкину.

– Сейчас, сейчас я ее выну…

Еще две стрелы мелькнули совсем рядом с Игорем Степановичем и вонзились в стену. Марина Анатольевна, схватив ружье, кинулась к окну и сделала несколько выстрелов наугад. Кто-то вскрикнул и упал неподалеку от дома, в разбитом окне хорошо был слышен звук рухнувшего на землю человеческого тела.

– Скорее, Савелий Петрович, скорее! – морщась от боли, проговорил Игорь Степанович, горя желанием снова ринуться в бой.

Кошкин зажмурился и дернул стрелу.

– Слава Богу, она вышла! – радостно крикнула теща Игоря Степановича и бросилась к зятю перевязывать кровоточащую рану.

Кошкин и Марина Анатольевна сделали еще два – три выстрела и поспешили к ящику с патронами: их оружие было теперь не заряжено.

– Петечка, стреляй, пожалуйста, чаще! – взмолилась Мария Ивановна, видя, что ее любимый внучек не столько палит в нападавших врагов, сколько наблюдает, уставясь взором лунатика, в окошко за происходящим сражением.

Но Ласточкин-младший и ухом не повел в ответ на ее мольбу.

И в этот момент в окнах появились головы индейцев. Поняв, что они застали оборонявшихся врасплох, воины Орлиного Глаза издали победный атакующий вопль и полезли в комнату.

Кошкин попытался ударить одного из нападавших прикладом, но могучий индеец небрежным движением левой руки отбросил его ружье в сторону, а правой рукой неторопливо стал доставать из-за пояса острый нож.

– Игорь Степанович, да разбудите вы, наконец, мальчишку! – вскрикнула вдруг Мария Ивановна и, не дожидаясь, когда ее зять возьмется за сына, вцепилась сама обеими руками в оцепеневшего внука. – Петя! Проснись! Умоляю тебя, проснись!

Индейцы, а их уже налезло в дом не менее дюжины, смотрели на эту картину стоя посреди комнаты и усмехаясь. Они словно ждали, когда мальчик откроет глаза и взглянет в лицо своей судьбе, а заодно и своему противнику.

И они дождались этого. Веки мальчика вдруг задрожали и стали медленно открываться. И все, что было в комнате: мебель, индейцы, семейство Ласточкиных, все вдруг внезапно стало расплываться в глазах Савелия Кошкина и таять, как странное видение. Кошкин пошатнулся, попытался было ухватиться рукою за спинку стула, чтобы не упасть, но промахнулся, так как и стул, и стол исчезли, подобно миражу в пустыне, и, потеряв равновесие, он рухнул…