Кейт Форсит - Пруд Двух Лун (Ведьмы Эйлианана - 2)

- Мне не нравится твой отец.

- Мне самому временами он не слишком нравится, - весело отозвался Дайд. - Но не стоит беспокоиться, все это пустое сотрясание воздуха. Если ты ему понравишься - а я не вижу никаких причин, почему ты могла бы ему не понравиться, - он будет обращаться с тобой, как с Банри.

Лиланте ничего не сказала, теребя подол своего грязного плаща тонкими пальцами-прутиками.

- Энит не допустит, чтобы тебе причинили вред. Она держит па в ежовых рукавицах, так что не волнуйся об этом.

Он поднялся на ноги, почесав жидкую бороденку, пробивавшуюся на его подбородке.

- Лиланте, мне надо идти. Ты подумаешь о том, чтобы путешествовать поближе к нам? В этих лесах не слишком безопасно, ты же знаешь.

Лиланте улыбнулась при мысли, что в лесу может быть небезопасно для нее, но кивнула.

В тот вечер, когда стемнело, циркачи сварили суп из солонины, вскрыли бочонок с виски и пропели до самой ночи. Лиланте затаилась под одним и фургонов, восторженно глядя на них и слушая. Музыка будоражила ее кровь, ей хотелось петь и танцевать вместе с ними, в особенности когда Дайд заиграл на своей гитаре. Он сидел на упавшем стволе дерева, точно демон, с гитарой в руках, и от его музыки у нее захватывало дух. Другие циркачи один за другим пустились в пляс, кружась перед костром так, что у Лиланте еле хватило воли лежать спокойно. Даже самый маленький карапуз начал покачиваться и приседать на месте, хлопая в пухлые ладошки, когда его бабушка развлекала всех, танцуя веселую джигу, так что только тощие коленки мелькали в вихре цветастых юбок.

Только бабка Дайда не присоединилась к общему веселью, усевшись на своем обычном месте у огня, поблескивая янтарными бусами. Через некоторое время она запела, и ее голос оказался таким чистым и звонким, что у Лиланте по спине побежали мурашки, а в горле встал комок. Увидев на щеках старой женщины слезы, она не удивилась, ибо песня потрясала силой чувства, скрытого в ней.

После песни Энит Серебряное Горло веселая компания немного поутихла, а дети, повалившись прямо у костра, заснули. Взрослые остались бодрствовать, потягивая виски и распевая баллады. В полночь они снова начали танцевать, но на этот раз их движения были медленными и величавыми, и в них проскальзывала какая-то ритуальность. Подобравшись поближе, Лиланте услышала, что они негромко поют:

- ...найдите их, они в нас есть: веселье - грусть, бесчестье - честь, и чернота, и белизна, о ночи свет, о солнца тьма, - пробормотала Лиланте и обнаружила, что вспоминает детство, те его годы, когда еще не был издан Указ о Волшебных Существах. На ее глаза навернулись слезы, она медленно повернулась и уползла назад в чащу.

На следующее утро шум сборов привлек ее обратно в лагерь. Она бесшумно забралась на дерево и оттуда наблюдала за последними прощаниями циркачей и просьбами к семейству огнеглотателя остаться вместе со всеми.

- Вы же знаете, что песни звучат совсем не так, если нет Дайда и Энит, - сказала одна из женщин, сидевшая на подножке своего фургона с гитарой в руках. - А что будет акробатическая труппа делать без нашей малышки Нины?

Отец Дайда пожал плечами.

- Ну, я не хочу браться за старое. Вы же знаете, что я боюсь путешествовать по Блессему со времен той заварушки в Дан-Идене.

- Будешь знать, как жульничать в кости! - усмехнулась женщина, перебирая струны.

Циркач хрипло расхохотался.

- Ну, ну, Эйлин! Ты же знаешь, что я не жульничал - просто кости взяли да и упали так, как мне было надо! - Он был высоким и очень смуглым, малиновая рубашка была почти того же цвета, что и его губы, а кожаная жилетка стала чуть тесновата.

- Ой, Моррелл, ну разумеется, кость со свинцом всегда немного помогает Госпоже Удаче! Дело твое, но что ты будешь делать в этой глуши? Глотать огонь для развлечения птиц?

- Могу я немного отдохнуть? - ответил Моррелл. - Видит Эйя, я достаточно поработал на дорогах. Кроме того, во время нашего последнего путешествия я обчистил весь Блессем, так что я сомневаюсь, что вам найдется чем набить животы. - Он насмешливо фыркнул. - Нет, - продолжил он, - я решил поискать какое-нибудь новое пастбище. В этих лесах должны были остаться какие-нибудь дровосеки или углежоги, ну а если нет, что же, у меня еще есть полбочонка виски и немного солонины, чего мне еще желать?

- Что-то подсказывает мне, что ты затеваешь какую-то чертовщину, сказал один из мужчин, прислонившийся к боку своего фургона. - И все-таки, баба с возу - кобыле легче. Мне не придется делить с тобой выручку, когда ты так напиваешься, что не в состоянии даже зажечь свои факелы.