Сергей Павлов - Кентавр выпускает стрелу

— Поздно же в ней проснулся инстинкт исследователя.

— О, бедные мартышки имеют на этот счет совершенно иное мнение. Ведь это им приходится околевать в конвульсиях в стеклянной клетке, где живет любимица миссис Эванс — двухметровая кобра по прозвищу Бекки.

— Почему ты всегда улыбаешься, когда рассказываешь мне гадости?

— Не знаю. Может быть, оттого, что, обнажая человеческую низость, оправдываю себя…

— …И меня, — добавил Брент. — Я ничего не имею против, но это гнилая концепция, Боб.

— Такова жизнь, — возразил Мелтон. — Одна иллюзия порождает другую, и нет им конца. Впрочем, оставим бесплодный разговор. Лучше обрати внимание вон на ту пару девиц…

Брент оглянулся…

— Одну из них я знаю: Маргарет Хилл — двойник Дженни Вудс.

— Вторая — Джина Кондон. Она из технического бюро. Обе они пожирают тебя глазами. Скорее улыбнись; если ты не накажешь им своего восхищения, они станут навязчивы, как мухи.

Брент послушно выдавил. из себя улыбку.

— Получилось слишком глупо?

— Нет, ничего… — рассмеялся Мелтон. — Корейская царапина придает твоему лицу гангстерский вид, и это нравится женщинам.

— Не только женщинам. Это, кажется, единственное, что понравилось во мне Троппу.

— Еще бы! Он сразу понял, какую работу ты выполнял, прежде чем заработать такое украшение. Ну, пора в бар?

— Самое время.

В баре они застали Эванса и Ливатеса, увлеченных спором.

— …Согласен. С одной стороны, эксперимент Бирона как будто бы и доказывает ложность его второго постулата, — мягко и вкрадчиво плел нити своих рассуждений Эванс, — но с другой стороны, дорогой Лю, я что-то не вижу достаточно удобных путей, которые дали бы вам возможность с достоинством отказаться от занятых позиций на тот случай, если пресловутый эффект получит место в рамках его теории…

“Эйнштейн”, — машинально отметил про себя Брент. Он облокотился на стойку, заказал мятный коктейль и некоторое время бесстрастно следил, как признанный мастер вежливых издевательств постепенно выводил из себя своего менее опытного собеседника.

— …Нет, нет и нет! — возбужденно кричал Ливатес. — В своих рассуждениях вы, Смэдли, допускаете принципиальную ошибку, преувеличивая степень его воздействия на положение дел в современной физике. Меня шокирует; что вы так фанатично преданы раздутому авторитету этого еврея, политическая расцветка которого была если и не совсем красной, то, во всяком случае, слишком розовой.

Брент задержал поднесенный к губам бокал и посмотрел на Мелтона.

— Оставьте в покое тень великого человека, Льюис, — лениво сказал Мелтон, разглядывая напиток на свет. — Поговорите о женщинах. Вы в этом вопросе, право же, осведомлены значительно лучше.

Бар наполнялся людьми. Рядом у стойки заняли места Смит и Моррисом.

— Добрый вечер, Брент, — сказал Моррисон. — Хочу просить вас об одном одолжении.

— Я к вашим услугам.

— Попробуйте отучить этого болвана жевать, — продолжал Моррисон, указывая на Смита. — Меня раздражает его привычка лязгать зубами.

— Не стоит, у него есть более серьезные пороки.

— Я знаю.

— И вас не смущает перспектива однажды оказаться без скальпа?

— Вам легко щекотать мои нервы, Брент. Мой сын погиб с борьбе с фашизмом, — это случилось за четыре дня до капитуляции Германии… Ван, сода-виски. И вы не имеете права так разговаривать со мною.

— Два сода-виски, Ван. Я пью за вашего сына, Моррисон.

Смит опрокинул недопитый бокал, размазал лужицу пальцем и отошел от стойки. Его место тотчас занял Драйв.

— Выдержка изменила ему, — заметил Брент.

— О чем, собственно, речь? — спросил Драйв.

— Ах, вы уже здесь, мистер слизняк, — Моррисон задергал щекой и повернулся к Бренту. — Меня слегка поташнивает от такого соседства.

— Подойди сюда, желтомордая дрянь! — неожиданно заорал Ливатес. Головы присутствующих с любопытством повернулись в его сторону. — Где лед? Я спрашиваю: куда девался отсюда лед?

— Простите, сэр, — тихо ответил Ван, — столько заказов…

— Облезлая обезьяна, от которой ты, образина, ведешь свою родословную, наверняка была намного расторопнее. Не так ли?

— Возможно, сэр.

Ливатес обнажил свои ровные, крупные зубы и вплотную приблизился к Вану.

— Знаешь, чего ты заслуживаешь?

— Да, сэр.

“Где-то я уже это видел, — лихорадочно вспоминал Брент. — Я стоял в такой же позе и, мне кажется, на этом же самом месте… И лица как будто давно мне знакомы… Тьфу, наваждение.”